Ренегат

— Угомонись. — прошу я, закрыв лицо руками. Меня переполняет смятение и внезапное озлобление к Один. Поскорее бы она замолчала, иначе завтрак, как в прошлый раз, когда Ева не на шутку разбушевалась, добром не кончится. Раньше, точно как магнит, я притягивала к себе только крупные неприятности. И полагаю, они все еще меня преследуют. — Это несуразица. Прекрати!

— А я настаиваю, что в тебе есть нечто гипнотическое. — предполагает Ева со страстью в голосе. — Ты производишь на людей сильнейшее впечатление, но сама этого не замечаешь. Понимаешь или нет?

— Нет, не понимаю. — отрезаю я. — Это глупость.

— В поезде, когда мы только впервые увиделись, я сразу поняла, что хочу дружить с тобой. Я видела, что ты выбрала желтый флаг, и пошла за тобой.

— Но, это твой выбор.

— Я бы выбрала белый. — идет в штыки Один. — Ты нравишься народу даже, когда всех отталкиваешь. Тебе следовало об этом поведать, и эту тяжкую ношу я взяла на себя. И этот парень… Тревор, ты ему приглянулась.

— Мне все равно. — вырывается у меня.

— А мне нет.

После утомительного завтрака, за которым Ева прожужжала мне все уши, мы отправляемся в спальню, где переодеваемся в форму к тренировке. На пару минут укладываюсь на свою твердую кровать, и перечисляю скольким людям я, возможно, нравлюсь: Люку и, может быть, Лиаму. Нет, Ева заблуждается. У меня заядлых врагов всегда больше, чем друзей. Последних, вовсе можно пересчитать на пальцах одной руки.

Еще немного отдохнув, топаю умываться. Стоя перед зеркалом, поправляю колосок и одновременно наблюдаю за вспышками света под кожей. Меня бросает в жар непостижимого ужаса от зажегшейся, как звезда на ночном небе, мысли, что скоро мне предстоит встретиться с Кроу — правителем Богема и бесчувственным человечишкой, который держит всех на коротком поводке безусловной послушливости. При других обстоятельствах, я бы с ним никогда и ни за что не пересекалась.

Ближе к девяти по знакомому, подсвеченному тускло-белой подсветкой коридору, продираюсь сквозь размышления к залу тренировок. Отметив, что одна из встроенных в стену железных дверей открыта, я останавливаюсь. Весьма странно, ведь вчера она была наглухо заперта. Вся комната сооружена из прочного стекла, по которому разграфлены светящиеся линии, похожие на схемы из нашего старого телевизора. Возле множества кресел бежевого цвета возятся работники, облаченные в белые костюмы. Над каждым креслом в воздухе парит, как марево, прозрачный компьютерный экран.

Далеко в тоннеле слышу ускоряющейся топот, и прибавляю темп ходьбы. Но, не успев свернуть за угол, натыкаюсь на группу людей, идущих мне навстречу. Двоих незнакомых мне людей, предполагаю, легатов из Помоны, сопровождают Аарон Селестайн, Форд и Фрэнк, который так не расстается с кислой физиономией.

— Оу, — удивляется Аарон Селестайн, — какая встреча! Харпер Маверик. — Она произносит мое имя, как будто его разжевывает. Легаты насторожено смотрят то на меня, то на Селестайн. Она объясняет: — Дочь Рика Маверика.

Легаты озадачено переглядываются: покрытое розовыми пятнами лицо лысого мужчины неприятно искажается.

— Не ожидала тебя встретить, — продолжает Селестайн, — здесь…

— Я вас тоже.

— Если честно, я глубоко потрясена, что ты не пошла по стопам отца. И мне, бесспорно, нравится твое решение. Служить такой великой стране, как Богем, — это большая честь.

— Конечно. — Наверно, Аарон Селестайн думает, что я действительно изменилась, закончила с протестами, смирилась со сложившимся положением, раз без борьбы приехала в Департамент-2. — Я не собиралась бежать, если вы об этом. Да и это невозможно, правда, ведь? К тому же у меня накопились незавершенные дела, которые срочно нужно разрешить.

Аарон Селестайн расправляет плечи, а ее брови приподнимаются.

— Какие именно дела? — заинтересовавшись, расспрашивает Селестайн.

— Думаю, вы догадываетесь. Ведь никогда не поздно измениться, или свернуть на покинутую дорожку и стать прежним человеком.

Папа всегда говорил, что когда нас припирают к стенке, уже не нужно, а необходимо бороться, бунтовать.

Аарон Селестайн скептично ухмыляется.

— Ты же знаешь, что это мало вероятно. Мы создали общество, которое не позволит этому свершиться. — взвинчивается она. — Думаешь, что тебе удастся это сделать? Ты заблуждаешься.

Кажется, Аарон Селестайн и вправду размышляет, что я снова решила бунтовать. Это легкое недопонимание ее безумно разволновало и она, похоже, не в состоянии больше властвовать над собой.

— Все и все имеет недостатки и ошибки. — подчеркиваю я. — Не так ли? И их последствия невозможно ни предотвратить, ни контролировать.

— Это мы еще увидим. — Губы Селестайн искривляются.

Преследовавшие меня шаги, утихают позади, и Аарон Селестайн ослабляется, будто с нее спал тяжкий груз. Уловив легкий нежный запах, я предполагаю, кто за мной находится.

— Люк! — восклицает Аарон Селестайн. — Рада тебя видеть.

— Взаимно. — отвечает он. Я чувствую его руку у себя на спине.

Форд и Фрэнк, безучастно стоя возле Селестайн, скучают.

— Как твои успехи? — спрашивает Аарон Селестайн. — Как работа?

— Хорошо.