Ренегат

Гурьба недовольно гудит, особенно Пауки, у которых поражение Трис вызвало взрывные недовольные эмоции. Фрэнк пробирается к клетке. И возвышаясь над Франкайн, направляет зажатый в руке пистолет, и нажимает курок. Эббигейл съеживается, когда кровь фонтаном брызжет на нее.

Форд объявляет короткий перерыв. Бездыханное тело Трис забирают, а ее кровь смывают.

— Луи Кенвур. — звучно гласит Форд. Сняв футболку, Семь глубоко вдыхает, стискивает руки в кулаки и стойким шагом направляется к клетке. — Кентмур Миори.

Кентмур немного выше Луи, но Семь проворно с ним расправляется. Пауки снова негодуют и осуждающе свистят.

Следующей вызывают Мередиан Форест, ее противник — парень. Но рыжеволосая девушка оказывается прыткой, как белка, и невероятно резвой: бегает, прыгает, точно ударяет. Походит на то, что в ее кулаках сосредоточилась недюжинная сила и, в конечном счете, она побеждает.

В Девять стреляет Фрэнк. Он улыбается, как будто очередное убийство доставляет ему необычайное удовольствие.

После поединка Терезы и Флетмура оглашают длительный перерыв. Крупный парень, наступив на голову девушки, просто раздавил ее, как букашку. Уборщикам нужно время, чтобы смыть расплывшиеся мозги Одиннадцать.

Кроме Люка возле меня находится Джереми. Он места себе не находит, его буквально трясет от волнения и нагнанного жестоким зрелищем страха. Из Пауков остались самые сильные, а Джереми такого роста, как я. К тому же, он проиграл Уиллу на тренировке. Думаю, Двенадцать понимает, чем для него закончится последнее в его жизни состязание.

Я оказываюсь права: Джереми отключается на второй минуте схватки.

Готовясь к выходу, снимаю пиджак и отдаю его Люку:

— На память.

— Это не смешно. — отрезает Люк.

— Но ты будешь меня помнить?

— Такую, как ты сложно забыть. — отвечает он и я, как неисправимый, забывший где находится, дуралей, тучнею идиотской улыбкой. — Помни, что я тебе сказал.

— У меня всегда каша в голове, трудно что-то разобрать. Ладно-ладно, не нервничай, я постараюсь сделать все, о чем ты говорил.

Как и Луи, сжимаю руки в кулаки, чтобы никто не заметил, как я дрожу, будто у меня озноб.

— Харпер Маверик. — твердо молвит Форд. Подняв голову, замечаю Аарон Селестайн, она торжествующе усмехается. Шествую по живому коридору, под прицелом внимательных блестящих глаз, ощутимо сверлящих спину. Двери клетки открыты.

— Хонор Трикс. — оповещает Форд.

Пауки ликуют — они ясно понимают, что Хонор меня одной левой сшибет. И на первой секунде.

С тяжким предчувствием шагаю на первую ступеньку, вторую и вхожу в сетчатую установку. Позади щелкает дверной замок, а напротив, появляется мрачная плечистая глыба Трикс — нас разделяют всего лишь четыре метра. Хонор фыркает ругательствами. Он злой, как бугай, и дает волю чувствам. А я мысленно прощаюсь с жизнью.

Оглядываю Трикса, ища слабые места. Замечательно, что утром я ударила его вилкой. Хоть рана заклеена пластырем, но шея — его больное место.

— Не дать себя ударить. — бубню себе под нос. — Не падать.

Удар барабана. Толпа орет. Множество рук цепляется за пустые ромбы прочной сетки и будто пытаются ее разорвать. Ноги у меня обмякают и трясутся, как желе.

— Врежь ей! — кричит кто-то.

Трикс, как послушный собачка, исполняет то ли приказ, то ли ужасную просьбу, подбегает, замахивается и… я отступаю. Он снова бежит ко мне, я снова ухожу. Не знаю, как мне это удается, ведь из-за слепящего кромешного страха земли под ногами не чувствую.

— Давай, выруби ее!

Так длится минуту: Хонор наступает, а я убегаю. Из-за чего его произвольному гневу, как бескрайнему океану, нет придела.

Улавливаю знакомый голос, связывающий невидимой нитью воспоминаний прошлое и нынешнее, он выделяется приглушенностью на фоне отдаленного гулкого рева буйного, невменяемого скопища:

— Держись! Не сдавайся, Харпер!

Остановившись и, не понимая, почудилось мне или нет, прислушиваюсь:

— Касс? — спрашиваю я. Это голос Касс! Его ни с каким другим не спутаю.

Сквозь сетку в толпе вижу ее: крупные завитки светлых волосы сияют, как диаманты, и подпрыгиваю вверх-вниз, широкая завораживающая улыбка приковывает внимание, белоснежная одежда ослепляет; Касс, словно плывет, как белый бумажный кораблик по воде. Нет сомнения, это она.

Трикс незаметно подкрадывается и огревает меня в нос, в щеку. Еще, еще, еще и еще… Падаю на четвереньки и, получив удар в живот, как ядро, отлетаю к стенке. Растягиваюсь на полу так же, как растекается клякса на пергаменте. Из ноздрей журчит кровь, а во рту появляется ее металлический привкус.

Вставай! — приказываю себе мысленно, хоть сил у меня практически нет, будто они исчезли так же быстро, как испаряется вода в нещадную жару.

Трикс приближается. Едва поднимаюсь и снова схватываю тычок в поддых. Дыхание спирает, и я скручиваюсь от сжимающей и выкручивающей боли, а Хонор насмехается, упиваясь скоропостижной победой. Размыто вижу, будто через скотому, как он ходит вокруг да около, победоносно вскинув руки и требуя пущей бури хвалебных аплодисментов.