Ренегат

— Я некфасивая? — еле выговариваю я так, будто за щеками орехи, ибо ротовая полость целиком заполнена увеличившимся в размерах языком, видимо, в бою его прикусила, и он разбух точно, как набухают от влаги почки на деревьях. Все-таки Трикс здорово меня отмолотил. — Не сатри на меня, я нефажно выгажу.

Засмеявшись и, наверное, мало что, разобрав, Люк обливает вату жидкостью из бутылочки — она с тошнотворным запахом тлели. Я, из-за лезущего в нос неприятного аромата, морщу нос.

— Ничего страшного. — уверяет Люк. — Завтра будешь, как новая.

Вот бы увидеть свое отражение, но позже. Думаю, зрелище предстанет неимоверно ужасное. Люк прикладывает вату к моим губам, тоже увеличившимся в размерах и на ощупь напоминающих дольки апельсина. Он совершает несколько осторожных движений, а они жгут огнем.

— Ой! — хныкаю я. Улыбаясь, Люк дует на рану. — Это болно.

— Терпи. Я тебе не разрешал отвлекаться, но ты это сделала. — Люк, отложив вату, достает знакомую баночку и принимается намазывать снадобьем опухшее лицо. — Наверно, ты забыла, что я тебе говорил. Или решила, что мои советы — ничто, и ты…

— Не дуся. — бубню я через букву.

Если бы я могла внятно рассказать ему о Касс, и на это не уходило бы так много стараний, но мне не удается и полноценного слова выговорить. Единственный звук, который я отчетливо издаю, похож на стон умирающего оленя.

Люк опять смеется и через прозрачную соломинку дает мне выпить густую зеленоватую жидкость.

— Фруктовый сироп. — объясняет Люк. — Он снимет боль. Когда он подействует, ты сможешь безболезненно и свободно двигаться.

— Ула! — глухо восклицаю я, и призадумываюсь: где это виданы настолько зеленые фрукты, чтобы смесь была столь насыщенного окраса? И еще мне интересно, как много он имеет подобных быстродействующих лекарств?

Люк поправляет подушки и спрашивает:

— Так хорошо?

Я нелепо киваю:

— Пафчи.

— Уже поздно. Завтра начнется Охота. Попробуем уснуть?

Чмокнув меня в лоб, Люк укладывается по правую сторону.

Сразу уснуть не удается. Мне не дает благоуханного спокойствия одно: почему Люк не заговорил о Касс? Он ее не видел, или что? Но тогда, почему он ее не заметил? В целом ее было сложно не заметить, потому что выглядела она потрясающе светлой и яркой между ребят в черном облачении, как белое движущееся пятно в непроницаемом мраке. При условии, если завтра мне действительно станет лучше, неотлагательно расспрошу о ней. Люк, который, насколько я могу судить, забился сном, должен знать, что с ней произошло — в Норе он проживает уже второй год, а Касс проходила тестирование в прошлом. Хоть они и невзлюбили друг друга с первого взгляда и разговаривали всего лишь раз, но они могли пересекаться в Департаменте-2 и Люк, что вполне возможно, может быть в курсе ее первоначальных здешних дел.

Почувствовав, что могу свободно шевелить конечностями, осторожно, стараясь не совершать резких движений, переворачиваюсь на бок и запоздало осознаю, что лежу без штанов, в теплой большой кофте. Сгорая от непроизвольного ребяческого смятения, потому что Люк, я в этом полностью уверена, видел меня нагой, заглядываю под одеяло.

— Возможно, ты не заметила, но твоя одежда до нитки пропиталась кровью, поэтому я вынужден был тебя отмыть. — спешит оправдаться Люк, а я наивно полагала, что он спит. Прикасаюсь к волосам — они тоже начисто сполоснуты. — Можешь не благодарить.

Глава 11. Сезон охоты объявляется открытым!

— Просыпайся, Маверик. — ласково бормочет Люк мне на ухо, наклонившись так низко, что уперся в левый висок носом. — Вставай, сколько можно спать!

— Что случилось? — сонно ворчу я, когда он, навалившись, стискивает меня в объятиях.

— Идем на обед. — продолжает бурчать он. — Собственно, мне все ровно, но для тебя это важно.

— Я не хочу. — отказываюсь я, подсунув руку под голову. Не верится, но мой язык уменьшился до нормального размера, и я снова могу членораздельно говорить. — Люк, я честно никуда не хочу идти.

— Мне жутко нравится, как ты произносишь мое имя, а делаешь ты это очень редко.

— Это неправда. — слабо возражаю я. — Хорошо, я постараюсь называть тебя по имени почаще. А теперь можно я еще поваляюсь?

Надеясь, что Люк даст мне еще пару минут отлежаться, тяну одеяло к подбородку. Но он садится на край кровати и нагло стягивает его с меня.

— Маверик, что за дела? — сердится он. — Вставай уже!

— Не отступишь?

— Нет.

— Какой ты назойливый! — тушуюсь я от раздражения. — Ладно, — и вынуждено соглашаюсь. — Сейчас.

Несмотря на ощутимую усталость в руках, каменную тяжесть в животе, и острое нежелание просыпаться, сажусь. Вчерашний вечер был необычайно ужасным, но выбросить воспоминания из памяти нелегко. Громила Хонор, кровавый поединок, завершающая нотка от Фрэнка — роковой выстрел в Трикса, я выхожу из клетки, теряю сознание, затем вижу Люка, хлопочущего надо мной, обрабатывая побои. По запомнившимся болезненным ощущениям, мое лицо превратилось в нечто кровавое и, думаю, пока раны заживут, пройдет не менее трех недель и останутся шрамы. Но вдруг осознаю, что я улыбаюсь и мне совершенно не больно.