Ренегат

Боясь оставаться в одиночестве, Мередиан следует за мной чуть ли не по пятам. И за считанные минуты мы отдаляемся от тихого, как омут, ручья на метров тридцать. Я отключаю увиденные датчики движения. Хоть и некоторые из ловушек можно легко заметить, но не все из них можно обезвредить. Примером, мины: перережу жилку — взлечу в воздух в ту же секунду. А разобрать само устройство — не нахожу в себе и капли прежней смелости, просто помечаю место, обгораживая опасность сухими прутьями.

Мередиан, не скрывая мальчишеского удивления, наблюдает за мной.

— Откуда ты это умеешь? — спрашивает она. — Нас же этому не учили.

Думаю, Мередиан не стоит знать, что обезвреживать я училась за Дугой на сломавшихся ловушках, которых можно было легко вычислить. Необходимо всего лишь некоторое время терпеливо понаблюдать: если возле датчика движения пробегает животное, а прибор не срабатывает, значит, он вышел из строя. Я смело разбирала его и тщательно изучала.

— На самом деле, — говорю я, — не все так сложно, как кажется. Присмотревшись к прибору, можно заметить, что при малейшем сдвиге он отключается.

— А, ну понятно. — кивает девушка. — Но, если честно, то не очень.

— Кто-то сэкономил на производстве. — улыбаюсь я.

— Все, я разобралась. — смеется Мередиан. — Меня это мало интересует, просто удивляюсь тому, как умело ты это делаешь.

Мы ходим от одного дерева к другому, зачищая местность от установленных западней, и выясняем, кто первый будет дежурить, а кто спать. Потом заседаем в обросшие хворостиной деревья, выжидая какого-либо зверька. Мередиан шепотом рассказывает о себе, о своей семье и родном доме. Из ее слов выходит, что там, в Департаменте-8, происходит то же, что в Котле — голод, нищета, контроль, расстрелы, болезни и никто ни о чем не говорит. Все боятся и слово лишнее проронить, чтобы не заложили, даже в собственном доме.

О себе я почти ничем не делюсь, мельком вспоминаю о работе в шикарном доме мэра.

— Да ладно, Харпер Маверик, не верю, что тебе нет больше, чего рассказать? — задевает меня локтем Мередиан.

— Нет, а что?

— О тебе известно всем. — гордо заявляет она. — В каждом департаменте.

— Всем? — переспрашиваю я, вскинув брови. — Правда?

— Да. — подтверждает девушка. — О тебе не говорят — боятся. Болтать о тебе и твоем отце строго запрещено. — с боязнью признается Восемь. — Но твое имя знают все.

Предлагаю Мередиан сесть. И, вытянув ноги, мы устраиваемся у подножия крупного дерева. Восемь — тот человек, от которого я точно узнаю много интересных подробностей. Поэтому сыплю вопрос за вопросом, желая выведать какие слухи обо мне ходят и каким образом они передаются. Страна разделена внутренними стенами, и люди из разных департаментов не могут между собой общаться. А новости не могут передаваться воздушно-капельным путем, как вирус, верно?

— Проходят сквозь стены. — в который раз отшучивается Мередиан.

— Ладно, давай пропустим это. — предлагаю я, смирившись. — Что обо мне говорят?

Мередиан не долго размышляет:

— Ну, что ты когда-то яростно бунтовала. Протестовала против законов и тому подобное.

— Это в прошлом. — отмахиваюсь я, медленно теряя интерес к многообещающему разговору.

— У тебя сейчас тоже хорошо получается. Особенно в столовой.

Наверно, девушка отзывается о Хоноре Триксе и разрушительной потасовке, в которую он насильно меня втянул.

— Это случайность. — заявляю я.

— Да, но это взволновало Аарон Селестайн.

— Вряд ли. — сомневаюсь я. Да, Селестайн сильно удивилась, увидев погром, но не думаю, что это ее надменно потрясло. — И я больше не бунтую.

— А сейчас ты что делаешь? — Мередиан толкает меня в плечо. — Разбираешь ловушки, все еще жива. Разве это не бунт?

— Нет. — Я отрицательно мотаю головой.

— Ну, конечно же! Никто, и кончиком пальца не прикоснулся бы к датчикам. Но ты… Ты обходишься с ними так, будто для тебя это игрушки, мелочи.

— Не правда. — слабо возражаю я, иногда я побаиваюсь их разбирать. — Я чувствую себя намного спокойнее, когда они отключены. И делаю это просто потому, что хочу жить.

— Подумай, может все-таки дело в другом? — снова толкается Мередиан.

— Непременно. — вздыхаю я. — Как только появится свободная минута.

Ковыряя рыхлую землю случайно подхваченной древесным обломком, подмечаю, что темнеет и предлагаю Восемь вернуться к ручью. Она соглашается без малейших колебаний, и мы идем не торопясь к реке; я обдумываю каждое проникновенное изречение Мередиан. В Департаменте-8 знают обо мне, но вряд ли что-то хорошее. Всех бунтарей называют вредителями, это умышленно вбивают в голову каждого, кто проходит суггестию (в этом я сама убедилась). От вредителей избавляются, называя их врагами общества, и потому, что они якобы опасны.