Реплики 2020. Статьи, эссе, интервью

Ф.Б. Можно ли вообразить себе счастливого Уэльбека?

М.У. Ну… Э-э-э… Брр… Веселого, пожалуй. Но счастливого? Наверное, нет. В жизни мне выпадали только обрывки счастья. Мгновения радости.

Ф.Б. Напомню первую фразу твоей первой книги: “Мир – это страдание в действии”[80].

М.У. Очевидно, что это сказано не оптимистом. Счастье… Да ладно. Придется вообразить себе Уэльбека, бросившего писать. Надеюсь, подобная перспектива будет невыносимой.

Ф.Б. Ты, в принципе, скорее сторонник технологического прогресса (взять, например, клонирование людей в “Элементарных частицах” и “Возможности острова”). Что ты думаешь о трансгумани-стических утопиях гугла?

М.У. Я недавно за относительно короткое время потерял обоих родителей и свою собаку; не скажу, чтобы эти смерти принесли мне удовлетворение. Если можно будет жить до трехсот пятидесяти лет, я только за: осталось столько непрочитанных книг! Недавно я открыл для себя Теодора Фонтане[81] – это гениально. А вот идея с “умными очками” мне не нравится; по‐моему, это ужасно, все эти камеры с функцией распознавания лиц. На днях я ехал в метро и увидел рекламу сайта знакомств, которая ввергла меня в ужас: “Любовь не приходит случайно”. Мне захотелось сказать: “Именно что случайно! Оставьте уже нам хотя бы случай!”

Ф.Б. Я так и не понял, к какому лагерю ты принадлежишь. Ты за то, чтобы защитить человечество, или за “улучшение” человечества?

М.У. Скажем так: я не в восторге от занудства гуманистов. Если можно улучшить человечество, почему бы это не сделать? Вспоминаю одну конференцию, когда меня смешивали с грязью и называли нацистом потому, что я якобы выступал в защиту евгеники, генетики и так далее. И тут встает один инвалид и, с трудом шевеля губами, говорит в микрофон: “Лично… я… скорее… за”. Выглядело это ужасно, но всех успокоило. Естественно: мало приятного в том, чтобы страдать генетическим орфанным заболеванием. Вместе с тем всему есть границы. Вряд ли стоит подгонять человека под какие‐то стандарты. Если бы существовала норма правильного человека, ни ты, ни я не имели бы права на жизнь! (Смеется.)

После публикации этого интересного интервью меня в пух и прах разнесли в нескольких самых разных изданиях; в виде исключения две статьи я запомнил – скорее всего, по причине их полной несообразности.

В первой из них меня нарекли “младоморрасианцем”. Каких только эпитетов не изобретали, чтобы меня заклеймить (депрессушник, мракодел и т. д.), но этот, бесспорно, один из самых странных. Какую связь автор статьи усмотрел между Шарлем Моррасом[82] и прямой демократией? Прошло уже несколько лет, а я до сих продолжаю задавать себе этот вопрос.

Вторая написана в более сдержанных тонах, но на самом деле производит еще более ошеломляющее впечатление. Референдум, инициированный народом, подчеркивает автор, на самом деле наносит серьезный ущерб швейцарской экономике; руководители предприятий постоянно жалуются на вызванные этим риски непредсказуемости. Насколько мне известно, швейцарская экономика чувствует себя совсем не плохо, хотя проблема не в этом. Проблема в том, что я никогда ни у кого не наблюдал такой очевидной неспособности рассматривать вопрос под каким‐нибудь другим углом, кроме экономического; неспособности вообразить себе, что какой‐нибудь другой угол вообще существует.

К несчастью, я не помню ни имен авторов этих двух статей, ни даже названий изданий, в которых они были опубликованы. Что печально: в каком‐то смысле они заслуживают того, чтобы остаться в памяти.

Лекарство от экзистенциального выгорания [83]