Читаем Реплики в сборе: Литературные пародии полностью

Я хоть музой и любим,только, как ни ковырялся,шестикрылый серафиммне ни разу не являлся.Вместо этого, уныл,словно он с луны свалился,серафимный шестикрылна распутье мне явился.— Ну-с! — свою он начал речь. —Чем желаете заняться?— Вот хочу жаголом глечь, —так я начал изъясняться.—Сочиняю для людей,пред людьми предстал не голым.Так сказать, людца сердейсобираюсь глечь жаголом…Шестикрыл главой поники, махнув крылом как сокол,вырвал язный мой грешык,чтобы Пушкина не трогал.<p>Вблизи и на расстоянии</p>Лицом к лицуЛица не увидать.Большое видится на расстоянье.Сергей ЕсенинВблизи — не видишь ни шиша,И отойдешь — черты нерезки.Разъято время, как лапша,На произвольные отрезки…Александр ПлитченкоБыла когда-то благодать,Да ведь оно и впрямь вернее:Лицом к лицу — не увидать,На расстоянии — виднее.Теперь иные времена,И очень, знаете, обидно:И так — не видишь ни хрена,И этак — ни черта не видно…От этого болит душа,И неудобство есть при этом:Когда не видишь ни шиша,То очень трудно быть поэтом.Пишу не покладая рук,Итог трудов безмерно дорог,Хотя я страшно близорукИ в то же время дальнозорок.Я вам совет подать спешу:Наутро в качестве зарядкиНавесьте на уши лапшу,И сразу будет все в порядке.<p>Поток приветов</p>    И взрослым, вероятно, баловство    Присуще. Вот свечу я зажигаю…Недаром вдохновенно ПастернакСвечу воспел. От Пушкина приветОна ему, колеблясь, посылала…Анатолий БрагинБеру свечу. Конечно, баловствоВ наш сложный век — подсвечники, шандалы,Гусарский пир, дуэльные скандалы…Но в этом все же есть и волшебство.Минувший день — сверканье эполет,Порханье дам… Но как не верить знакуСвечи зажженной? Это ж ПастернакуОт Пушкина таинственный привет!..Но вот свеча и мною зажжена.И новый труд в неверном свете начат.Свеча горит… И это что-то значит…Внезапно понял я: да ведь онаГорит не просто так, а дивным светомОт Пастернака мне — ведь я поэт! —Шлет трепетный, мерцающий привет!..Так и живу. Так и пишу. С приветом.<p>Когда скошено и вылазит</p>У меня нахальством плечи скошеныи зрачки вылазят из углов.Мне по средам снится критик Кожиновс толстой книгой «Тютчев и Щуплов».    Сегодня я — болтун, задира, циник —    земную тяжесть принял на плечо,    и сам себе — и Лев Толстой, и Цыбин,    и Мандельштам, и кто-то там еще.Александр Щуплов
Перейти на страницу:

Похожие книги

Ада, или Отрада
Ада, или Отрада

«Ада, или Отрада» (1969) – вершинное достижение Владимира Набокова (1899–1977), самый большой и значительный из его романов, в котором отразился полувековой литературный и научный опыт двуязычного писателя. Написанный в форме семейной хроники, охватывающей полтора столетия и длинный ряд персонажей, он представляет собой, возможно, самую необычную историю любви из когда‑либо изложенных на каком‑либо языке. «Трагические разлуки, безрассудные свидания и упоительный финал на десятой декаде» космополитического существования двух главных героев, Вана и Ады, протекают на фоне эпохальных событий, происходящих на далекой Антитерре, постепенно обретающей земные черты, преломленные магическим кристаллом писателя.Роман публикуется в новом переводе, подготовленном Андреем Бабиковым, с комментариями переводчика.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века