Рерих. Подлинная история русского Индианы Джонса

Странными путями «открытия», сделанные Барченко на Кольском полуострове в 1921 году, и алтайская утопия с уходящими в Беловодье староверами возрождались в переписке нацистских ученых, приобретая неожиданные детали. Это не могло быть совпадением. Должен был существовать некто, кто находился между Барченко и Рерихом с одной стороны и английским корреспондентом Анненрбе Менгелем с другой. И действительно в одном из сообщений, посланных в нацистский научный институт, англичанин сообщает, что такой человек был. В письме от 2 июля 1937 года Менгель поясняет: «Я отправил аналогичный отчет моему русскому другу в Париже. И получил от него в ответ некоторую информацию, которую я хотел перевести с английского и поделится с вами. Будьте так добры перевести этот текст на немецкий и передать дальше бригаденфюреру Вайхстору, которому я пишу в том же письме, заменив отдельные буквы в именах без объяснения причин. Год назад мой русский друг (он помог нам в 1933 году в борьбе против ОУНГ МОНГ и осмелился написать нам под ложным предлогом), получил из Кубы пакет с документами ОУНГ МОНГ, которые следует использовать для основания так называемых “Буддийских центров” в разных странах»[1283]. В дальнейшем тексте Менгель говорит и об Агарти, и о Майтреей, но не разъясняет, кто такой Оунг Монг и о каком русском из Парижа идет речь. Хотя весь антураж явно напоминает рериховские былины. Этот таинственный «источник» питал своими мистическими идеями одновременно Рериха, ОГПУ, английских мистиков из Парижа и знахарей СС. И этот канал связи должен был по инерции продолжать существовать и распространять идеи, несмотря на то что его адепты в Москве погибали, а времена становились все темнее и темнее».

Документы нацистского научного общества Аненербе. Из переписки Виллигута с рейхфюрером Генрихом Гиммлером. Bundesarchiv, Berlin. NS 19 3974. Bl. 45

Документы нацистского научного общества Аненербе, освещающие деятельность Г. Менгеля. Bundesarchiv, Berlin. NS 19 3974. Bl. 48. Публикуется впервые

Глава 29. Время разоблачает все

1

«Камень Чинтамани», как гласит рериховская легенда, по-прежнему замурован в старинном ларце эпохи Великих Моголов в самом центре Нью-Йорка, в полости одного из бетонных устоев «Мастер Билдинга». Когда-то, когда Рерих еще живал в Нью-Йорке, он любил приходить на крышу этого небоскреба и обозревать панорамы Гудзона. Теперь эта площадка – всего лишь памятное место зыбкого призрака «русского Индианы», потонувшего в волнах истории.

Другая часть последователей Рериха утверждает иное: «Камень Чинтамани» Святослав Рерих передал в загадочном сундучке в парижское Общество агни-йоги. Но есть и третья, более грустная версия легенды: «Сокровище Ориона», охраняемое волшебными монограммами, было распилено и роздано близким самой Еленой Ивановной Рерих. Себе она оставила небольшой осколок того самого метеорита и носила его как талисман на груди. Пропутешествовав по нагорьям Азии, побывав у святынь угасших цивилизаций и даже, возможно, на ступенях мавзолея Ленина, разрушенный «Камень Чинтамани» стал символом неудавшегося желания Рериха вернуться в Россию. Недоверие советских властей, в первую очередь – лично Сталина, помешало вернуться и стать частью большой страны, о чем Николай Константинович мечтал.

Его ровеснику, скульптору Сергею Коненкову (1874–1971), упоминание о котором возникает на последних страницах мемуаров «Листы дневника», подобное удалось. Для Николая Константиновича судьба Коненкова – эталон финала странничества, пример завершения одиссеи творца. Вот какое признание Рерих делает в письме Игорю Грабарю от 20 июня 1946 года: «Радовались мы твоему описанию торжественной встречи Коненкова. Радостно слышать, что могучий ваятель был так почтен правительством»[1284]. К этой же теме Рерих не без зависти возвращается и 1 января 1947 года в эссе «Новое»: «Сперва сообщалось об огромных заказах, о построении мастерской и об устройстве квартиры, а теперь и о музее Коненкова. Получается триумфальная правительственная демонстрация. Можно порадоваться, что правительство так почтило талант невозвращенца, пробывшего за границей двадцать лет. Так и должно быть. Такой показательный факт разбивает многие выдумки о нашей Родине»[1285].

Судьбы Рериха и Коненкова имеют много параллелей. Советский триумф скульптора и его приезд из США на родину выглядел беспрецедентно – государство оплатило расходы по перевозке на двухпалубном теплоходе «Смольный» через Тихий океан всех его личных вещей, мастерской и – самое главное – скульптурных работ. Этот корабль был известен тем, что еще в апреле 1945 года прибыл в США как специальное судно связи Наркомата иностранных дел для обслуживания советских участников первой конференции ООН в Сан-Франциско. Затем «Смольный» участвовал в десантных операциях против Японии. Очевидно, что он имел прямое отношение к советским спецслужбам.