Решающие победы Красной Армии над объединенными силами Антанты и внутренней контрреволюции

Директива ставила перед белогвардейскими армиями на юге задачу — немедленно развить достигнутый ими успех и нанести удар в глубь Советской республики в общем направлении на Москву. «Добровольческая» армия генерала Май-Маевского должна была наступать на Москву через Курск, Орел, Тулу. Левый фланг армии предполагалось выдвинуть на линию Екатеринослав, Киев, Брянск, чтобы создать угрозу левому крылу и отчасти тылу советских войск Западного фронта. Донской армии генерала Сидорина ставилась задача выдвинуться за пределы Донской области и наступать на Москву через Воронеж, Козлов (Мичуринск), Рязань и через Новый Оскол, Елец, Каширу. Кавказская армия генерала Врангеля должна была, достигнув района Саратова, совершить глубокий фланговый маневр на Москву в северо-западном направлении через Пензу, Арзамас, Нижний Новгород и Владимир.

Директива предусматривала также нанесение частью сил армии Врангеля совместно с группой войск генерала Эрдели удара в юго-восточном направлении, на Астрахань. Находившиеся в этом районе советские войска угрожали тылу Кавказской армии Врангеля и мешали ей создать общий с уральскими белоказаками фронт на юго-востоке страны. Пока советские войска продолжали героически оборонять Астрахань, белогвардейскому командованию нельзя было всерьез рассчитывать на то, что армия Врангеля сможет развить наступление большого масштаба к северу от Балашова.

Далее в директиве намечалось занятие Херсона, Николаева, Одессы корпусом генерала Добровольского, находившимся в районе Перекопского перешейка. Боевые корабли белых совместно с эскадрой держав Антанты на Черном море должны были помочь белогвардейцам в этом районе. По планам второго похода Антанты, деникинским войскам должны были оказать помощь также все другие силы интервентов и внутренней контрреволюции.

Планы Антанты и в частности «директива 3 июля» отразили в себе всю порочность стратегии империалистов и их белогвардейских наемников. Белогвардейское командование вкупе с военными советниками Антанты, ослепленное ненавистью к Советской республике, неспособно было трезво оценить силы и возможности Красной Армии, прочность ее тыла, устойчивость и растущую мощь молодого Советского государства. Временное отступление советских войск на юге в мае — июне 1919 года было воспринято врагами чуть ли не как полный крах советской обороны на этом театре войны.

Летние успехи Деникина, вызвавшие ликование в лагере империалистов и белогвардейцев, мешали им здраво оценить обстановку. Особенно радовались враги падению Царицына. Английский король Георг V даже наградил Врангеля, армия которого захватила Царицын, орденом св. Михаила и Георгия.

Белогвардейское командование предполагало, что наступление всех контрреволюционных сил и особенно «вооруженных сил юга России» будет идти согласованно и быстро. Деникинцы рассчитывали к зиме захватить Москву, с падением которой контрреволюция связывала свою окончательную победу. Деникин позднее писал, что в стратегическом отношении его «московская директива» предусматривала:

«нанесение главного удара в кратчайших к центру направлениях — курском и воронежском, прикрываясь с запада движением по Днепру и к Десне… В сознании бойцов она должна была будить стремление к конечной — далекой, заветной цели. «Москва» была, конечно, символом. Все мечтали «идти на Москву», и всем давалась эта надежда» [261].

Впоследствии белоэмигранты упрекали Деникина за чрезмерный оптимизм его плана. Но летом 1919 года не только главарям южной контрреволюции, но и политическим и военным деятелям Антанты казалось, что их оптимизм покоится на реальной основе. Они считали, что успехи деникинской армии настолько велики, что Советы находятся накануне гибели. Верили они и в то, что им удастся приостановить отход колчаковских войск и бросить их в новое наступление, как и заставить активно участвовать в походе малые страны. Но в действительности уже в самом начале похода стали проявляться противоречия между его участниками и недостаточная подготовленность сил для одновременного наступления на всех фронтах.

Первые же бои заставили начать пересмотр основных положений деникинской директивы, не раз вносить изменения в планы и все более сужать намеченный фронт наступления. К этому вынуждали многие непредусмотренные организаторами похода обстоятельства, важнейшими из которых были: растущее сопротивление Красной Армии, наносившей деникинцам удар за ударом, борьба трудящихся в тылу белых войск, отсутствие единства действий среди самих белогвардейцев.

Составители директивы игнорировали и тот факт, что белогвардейские армии юга фактически были лишены источников резервов, так как рабочие и крестьяне не желали идти в деникинскую армию. Трудовое казачество Дона и Кубани также не изъявляло никакого желания участвовать в «походе на Москву».

Интервенты и белогвардейцы, планируя операции, не учитывали повстанческой борьбы рабочих и крестьян, все шире и шире развертывавшейся в тылу белых армий.