Решимость: почти святой Брайан

– М, да. Это был какой-то праздник… весной или летом.

– Ты забыл об этой ленте, и она так и следовала за тобой полдня.

– Это правда. Ну и что?

– Они носят на левом плече либо имитацию твоих шипов и доспеха, либо наращивают похожие. И носят плащи, куртки как у тебя и подобную ленту на шипах. Говорят, что это красиво. Среди них ты выглядишь как доспешник.

У Брайана еле хватало сил не рассмеяться:

– Не может быть. Я бы заметил.

– Но не заметил.

– И что, ты тоже такую ерунду наденешь?

– Если они примут меня, то придётся, – Кристиан поёрзал в кресле. – Даже галстук носить перестану, если надо.

– А крылоскол с ними лить будешь, если надо?

– Да, только без увлечённости. Ты знаешь меня. Я стараюсь избегать похмелья.

– Ладно, – Брайан фыркнул от смеха, – попробуй. Но скажи им, что я долго смеялся.

– Тогда перестань сдерживаться, если тебя так распирает, – сказал Кристиан и Брайан расхохотался.

Когда Брайану однажды попался на глаза один из доспешников (он даже не всех помнил по именам), он снова прыснул от смеха, потому что они действительно подражали ему. Но в следующий раз, наблюдая доспешников в зале суда, он отстранённо подумал, что их идея с шипами и доспехом на плече что-то да значит для шипастых и инуэдо, а шитая блестящая лента, по аналогии с тем праздником, означает своего рода избранность. К тому же она действительно красиво развивается за спиной. Напоминает крылья, наверное.

Первое, однако, о чём рассказал Брайану Кристиан, это о том, что доспешники работают больше, чем должны, и при этом ощущается, что их попросту не хватает, так что Кристиана они приняли почти благожелательно. И раз герцог Рэйли говорил об этом, когда его руки и ноги были на своём месте, то так и было.

Брайан предложил доспешникам объявить набор. Мгновенного эффекта не было, но к концу года количество доспешников возросло почти до сотни, причём принимали уже не только полукровок, но и крылатых и даже взяли двоих, чистейших кровей, инуэдо.

И как-то вдруг наступил период тёплой весны, заставив поражаться тому, как быстро пролетел ещё один год в Ньоне.

Сезон танцев и ночей келлера в ожидании чего-то или кого-то – начался. Перевёртыши искали пару для очередного пятилетнего контракта, люди договаривались о браках детей, фиты устраивали групповые свидания, крылатые влюблялись. Впрочем, иногда всё бурно смешивалось в одно большое действие по созданию ещё одной семьи. Так что у пар случалось, в разных пропорциях и последовательностях, были и свидания, и письменные оговорки, и вмешательство родителей, и даже любовь, если везло.

Брайан хуже смерти ожидал весенних сезонов танцев. Его родная мать вспоминала о нём именно в сезон и всеми хитростями вытаскивала на глаза большого скопления леди. И по какой-то неведомой причине то, что он монашествует, или то, что он не собирается жениться никогда-никогда-никогда, раньше создавало ему романтический что ли, шлейф из нескрываемого интереса знакомых матери девушек и женщин. Но хуже всего было то, что он был в состоянии влюбиться, повинуясь весне, даже будучи кардиналом, и даже не в полном смысле являясь мужчиной (что лично для него уже тысячу лет было загадкой).

В этом году, после всех скандалов, ситуация обострилась многократно. С одной стороны ему, что бы он ни делал, в вину вменяли влюблённость в эскортесс, потерю святости, некрасивые сцены с придворными дамами и недостатки в обхождении, а так же шипастое (попросту опасное физически) плечо. С другой стороны никто не знал о его неспособности к деторождению, но все верили, что теперь-то, как мирянин, он женится. А если женится, то политический курс императора таков, что повести одинаково может и северянке, и южанке.

Но всё немного осложнилось, когда прошёл слух, что Моргана Аргиад возвращается. Как водится, тот, для кого это было важно, Брайан, услышал об этом почти последним. На следующее утро Кристиан рассказал об этом слухе доспешникам, чтобы они знали, с чем придётся столкнуться. Ведь если Моргана ступит на землю столицы – она нарушит закон Ньона.

Всё же, несмотря на готовность доспешников к действию, Моргана появилась в танцевальном зале однажды вечером.

Она… парила над поверхностью пола.

В законе было записано: «…Ни один эскорт и ни одна эскортесс не ступит на землю Ньона…»

Моргана и не наступала. Никто и не слышал о такой способности у эскортов. Она не нарушила закон и потому доспешники вдоволь, наверно, насмеявшись, пропустили её.

Закон подписывали в присутствии Сапфира. Тогда Брайан обратил внимание на резко улучшившееся настроение ясновидящего, но сделал, как теперь ясно, неверные выводы.

Брайану захотелось что-нибудь сломать. Хорошо, что эскортесс нельзя убить без подготовки и нельзя причинить ей боль. Значит ей можно ломать кости сколько угодно. Она так удобна, чтобы срывать на ней зло… может жениться на ней? О, так она и вызывает самую сильную его ярость. Два в одном. Стоит подумать об этом на досуге, да, ведь в этом совпадении несомненно скрыта какая-то тайна Вселенной.