Реставрация в России

Мировой кризис не может быть преодолен быстро. Мы наблюдаем лишь его первые симптомы. Точно так же нет никаких оснований думать, будто из МИРОВОГО кризиса Россия сможет выбраться в одиночку. Однако она может сыграть огромную роль в преобразовании мировой экономики, выручая себя и одновременно влияя на других.

Вызов и задача сегодняшнего дня состоит в том, чтобы найти новые формы социализации. Более того, речь идет о глубоких изменениях в самой структуре и природе государства. Парадоксальным образом, именно острота кризиса у нас в стране, как и полная дискредитация существующего у нас государственного устройства создают почти идеальные предпосылки для того, чтобы успешно вписаться в новый виток мирового экономического развития. Странам с более стабильной экономикой и устойчивыми государственными институтами глобальная перестройка будет даваться тяжело. Нам же, как говорится, терять нечего.

Но это, так сказать, «объективные факторы». С «субъективными» все гораздо хуже. До тех пор пока в мышлении политиков преобладают стереотипы прошлого, надеяться на успех не приходится. В этом смысле параллели с перестройкой тоже бросаются в глаза. Недостаточно просто провозглашать «новое мышление», нужна смелость для того, чтобы идти вперед.

Только в России экономисты-западники продолжают как заклинание повторять, что генеральная линия была безупречно верна, реформы были прерваны в самый лучший момент, а все неудачи объясняются отдельными ошибками и «непоследовательностью». Похоже, чем более открытой страной становится Россия, тем более провинциальными делаются ее элиты. Да и общество, полностью занятое собственными проблемами, фактически не реагирует на происходящее в окружающем мире. Общественное мнение России явно не готово к пониманию всего масштаба стоящих перед нами проблем. Думская оппозиция в 1995-99 гг. так и не выработала комплексной программы и предпочитала говорить языком лозунгов. Что касается либеральных средств массовой информации и стоящих за ними кругов, то вместо серьезного анализа сложившейся ситуации мы находим лишь рассказы о новых магических рецептах, заимствованных из латиноамериканского опыта. Ссылки на блестящие достижения далекого континента неизменно прикрывают беспомощность и невежество отечественных идеологов. И чем хуже идут дела у нас, тем более фантастическими представляются нам успехи за рубежом. До недавнего времени наши либеральные публицисты увлекались Чили и генералом Пиночетом. Сегодня в Чили вводят контроль за иностранными капиталовложениями и исправляют «перегибы» рыночных реформ. А у нас появилось новое увлечение — Аргентина.

Аудитор Счетной палаты РФ Вениамин Соколов, побывав в этой замечательной стране и поговорив с тамошними чиновниками, обнаружил, что у нас приватизацию провели неправильно, а у них — правильно и эффективно. Хотя технологией строительства потемкинских деревень владеет любой русский чиновник, но такие же точно потемкинские фазенды кажутся ему невероятно правдоподобными, если украшены пальмами.

Вообще применять латиноамериканские меры в северной стране могло придти в голову только людям либо крайне злонамеренным, либо не имеющим элементарных понятий об истории и географии. Как ни крути, а затраты на воспроизводство рабочей силы получаются не такие, как в Латинской Америке. Поразительно, насколько сегодня у нас уровень дискуссии не соответствует серьезности положения, в котором мы находимся. Вместо того, чтобы проанализировать ситуацию, повторяют привычные заклинания о рыночной экономике и о вреде «административно-командных» методов, которые «вообще» неэффективны. Если так, то откуда они взялись? Почему после мирового кризиса 1929-32 г. их стали применять почти повсеместно? Нет и не может быть методов, которые могли бы быть одинаково пригодны в любой ситуации и на любом историческом этапе. Командно-административные (или «мобилизационные») методы эффективны, когда нужно осваивать новые территории, в условиях хозяйственной разрухи, расстроенного денежного обращения, разрушенных рыночных и технологических связей, социального хаоса, войны, наконец. Англичанин Дж. М. Кейнс увидел все это в Европе после Первой мировой войны и сделал вывод о непригодности для этой ситуации рыночного подхода. Потребовались еще десять лет и еще один мировой кризис, чтобы эту истину осознали политики. Напротив, советский опыт показал, что в условиях стабильной, развитой экономики со сложной системой взаимосвязей командные методы теряют эффективность. Потребительское общество нуждалось в рынке точно так же, как индустриализация требовала командных методов. Именно успех Советского Союза, ставшего благодаря применению этой «мобилизационной модели управления» развитой индустриальной державой, в послевоенные годы поставил в повестку дня вопрос о рыночных реформах.