Реставрация в России

Резко изменить курс никто не решается, тем более, что этому противодействуют мощные группы интересов. Но и продолжать по-старому невозможно. Начинается поиск компромиссов, который на самом деле не даст ничего, точнее — лишь подготовит общество психологически и идеологически к более радикальным переменам.

В этом плане правительство Примакова великолепно вписывалось в мировой контекст. Точно так же не являлись «аномалией» его медлительность и колебания, в конечном счете приведшие его к краху. Большинство правительств во всем мире перед лицом кризиса вели себя не лучше. Что бы ни говорили либеральные идеологи, Россия в XX веке всегда была органической частью мира. В первой половине века повсюду росла экономическая роль государства, создавался общественный сектор, усиливалось перераспределение доходов. Это было неизбежным условием, без которого, как показал кризис 1929-32 гг., невозможен был переход к новым индустриальным технологиям и массовому конвейерному производству. К концу 70-х модели развития, основанные на «сильном национальном государстве», исчерпали себя, причем произошло это и в «коммунистическом блоке», и на Западе, и в «третьем мире». Лишь в Юго-Восточной Азии была найдена специфическая модель, которая продержалась до начала нынешнего мирового кризиса. В этот период либеральные экономисты стали постоянно ссылаться на статистику, показывающую, что в странах с сильным госсектором и развитой системой социальной поддержки населения производство растет медленнее, нежели в более «рыночных» системах. За два десятилетия до того похожий аргумент приводили сторонники активного государственного вмешательства, тоже ссылаясь на статистику. На самом деле в мировой экономике происходили очередные технологические сдвиги, развивались международное разделение труда и социальная структура. В результате этих сдвигов изменилось и соотношение сил в капиталистическом обществе. Профсоюзы и левые партии, опиравшиеся на традиционный рабочий класс, ослабели, а средние слои увидели для себя перспективу в развитии свободного рынка.

Советская перестройка и крушение «коммунизма» в СССР были следствием общего кризиса государственно-ориентированных экономических моделей. И в свою очередь события на Востоке обеспечили успех неолиберализма в мировом масштабе. Не победив в России, МВФ никогда бы не добился своих целей в Восточной Европе, в Африке и Азии. Тем самым мы опять оказались не на периферии истории, а, напротив, на самом ее «острие». Между тем торжество неолиберализма оказалось недолгим. Выполнив разрушительную работу по демонтажу старых моделей государственной экономики, он оказался неспособен к созиданию. Неэффективность «большого государства» в том виде, в каком оно сложилось к 70-м гг., была очевидна, но рыночные модели не решали проблему, они лишь создавали институциональный вакуум, который заполнялся в лучшем случае частным планированием, частной бюрократией, а в худшем случае — коррупцией, международной преступностью и национальными мафиями. Даже там, где приватизация дала экономический рост, этот рост был крайне нестабилен и быстро сменился стагнацией или спадом. Социальные противоречия обострились, а технологическое развитие замедлилось. Начался мировой кризис. Его первыми проявлениями стали азиатский спад 1997 г., российская и бразильская финансовые катастрофы.

Сегодня вопрос о государственном регулировании и воссоздании общественного сектора стоит не только перед Россией, — это глобальная перспектива развития. Однако это не означает возврата к прошлому, будь то советские порядки у нас или социал-демократическое кейнсианство на Западе. Такой возврат не только нежелателен, но и невозможен. Технологические сдвиги необратимы, как и последствия глобализации, сделавшей практически все экономики открытыми. Кстати, именно эти перемены и вызвали на определенном этапе новую потребность в регулировании и социализации, только в значительно больших масштабах, нежели раньше. Регулирование сегодня должно быть тесно связано с региональной интеграцией, а государственные компании должны быть включены в долгосрочные международные проекты. Управлению предстоит стать более «прозрачным» и демократичным — не только в правительстве, но и в экономике. В противном случае нам не избежать подъема протекционизма на Западе (что уже происходит под вывеской «антидемпинговых» процедур) и новых торговых войн. Последствия такого поворота событий для капитализма будут не менее драматическими, нежели в начале XX века, когда сложилась аналогичная ситуация.

Массовая неприязнь к неолиберальным международным институтам, охватившая практически все страны мира, в 1999 г. вылилась в многотысячные демонстрации протеста, из-за которых было сорвано открытие встречи Всемирной торговой организации (World Trade Organization) в Сиэтле. Демонстрации, сопровождавшиеся настоящими сражениями с полицией и введением в городе комендантского часа, стали темой репортажей и комментариев на первых полосах газет повсюду, кроме России.