Реставрация в России

Политическая база губернаторов — классическая «клиентелла» латиноамериканского типа. Личная преданность вождю вознаграждается доступом к общественным ресурсам и неформальным влиянием в среде себе подобных. Эта модель отношений весьма устойчива (по крайней мере до тех пор, пока деньги не кончатся). Но у нее есть и свои минусы, которые обнаружились при партстроительстве. В «Отечестве» оказалось много начальников разного ранга, но не было активистов. Политическая борьба для нового партхозактива — в новинку. Вывести некоторое количество добродушных обывателей на площадь таким образом можно. Мобилизация масс происходит привычными методами — прислали автобусы, отпустили людей с работы, проконтролировали, чтобы не разбежались по дороге. На выборах это не работает. А главное, за пределами Москвы начальники играют в ту же игру, только — в свою пользу.

Почувствовав, что Лужков может стать новым лидером страны, к нему стали стягиваться карьеристы всех мастей, обиженные Ельциным чиновники кремлевской администрации, несостоявшиеся министры. Вокруг него вилась целая туча льстецов и «интеллектуалов», воспевавших великие заслуги мэра и непрерывно клянчивших деньги. Театральный критик Инна Вишневская описывает одну из встреч Юрия Лужкова с «интеллигенцией». Сначала к мэру вышла Наталья Дурова, руководитель Театра зверей. «На шее у нее бантом был завязан пятнистый удав, все норовивший достать жалящим своим языком глаз мэра. “Накормите театр зверей!” — сказала Дурова. Мэр немедленно согласился, увертываясь от горжетки-гадюки. Из рядов вывели большого медведя, который попросил у мэра повышенной пенсии». Лужкову ничего не оставалась, как выписать чек. Но это было только начало. «Сказав еще на прощание, что тараканы узнают ее по голосу, сверкая роскошной камеей, мушкетерской шляпой и зелено-бурой змеей, Дурова удалилась. На смену ей стали выбегать уже и вовсе “теоретики”, обобщающие театральный наш опыт — директора, главные режиссеры и главные актеры неких театров под общим названием “Видогонь”. Борцы за культуру просили: расширить помещение для театра “Аквариум”, потому что уже сами плавают в этом аквариуме, построить им дворец, потому что, как говорили классики, театр — это храм, и, наконец, перечислить пять лампочек по 60 свечей, так как старые, ввинченные еще Лениным, — перегорели. Юрий Михайлович покорно все записывал в блокнот». Затем вся публика ринулась в зал с накрытым столом, как принято в таких случаях, — «после собрания, симпозиума, премьеры, — обязательно увидите сотни спин, лежащих животами на “фуршете” и шуршащих полиэтиленовыми мешочками, куда еще во время войны, учил нас один из вахтанговских актеров, нужно сливать с банкетных столов подсолнечное масло. Вы должны лечь на лежащих и, балансируя тарелкой, схватить без вилки скользкий гриб...»3)

Вся эта публика умела только выпрашивать, растрачивать и разворовывать деньги — никакой политической выгоды для Лужкова от подобных мероприятий не было. Иметь дело с провинциалами было надежнее. Не очевидно, что дружба Лужкова с Шаймиевым прибавила московскому мэру авторитета в Казани, но не это главное. В Казани умеют считать. Не зря же там трудился сам Лобачевский, открывший пересекающиеся параллельные прямые!

Как известно, у нас, чтобы договориться, надо поделиться. Блок московского правителя с другими удельными князьями фактически означал отказ от претензии на царскую власть. В обмен на поддержку региональных лидеров Лужков должен был, по крайней мере, пообещать своим коллегам такую меру независимости, что сама должность кремлевского президента рисковала превратиться в чисто номинальную. Разумеется, эти обещания, как и любые другие, могли быть впоследствии нарушены, но сделать это было бы не так-то просто, ведь автономные президенты тоже не лыком шиты.

По мере того, как становилась ясна цена компромисса, пост президента стал терять привлекательность для Лужкова. В то же время все более очевидной становилась необходимость искать политически удобную фигуру, пользующуюся влиянием не только в столице. Это вынудило Лужкова совершить новый шаг в сторону от первоначального проекта — пост лидера ОВР был предложен отставному премьеру Евгению Примакову, который после некоторого колебания согласился. Все опросы общественного мнения показывали, что после отставки Примаков оставался самым популярным политиком в стране. Более того, после отставки рейтинг бывшего премьера продолжал расти. Объяснялось это прежде всего тем, что Примакова считали независимым политиком, не связанным ни с одной элитной группировкой, думающим об интересах страны и простых людей. В этом плане появление Примакова во главе блока «Отечество — Вся Россия» было сильным предвыборным ходом для этого блока. Но одновременно это было и серьезным просчетом Примакова, который утратил репутацию независимого политика. Более того, соединившись с Лужковым и Шаймиевым, бывший «розовый премьер» утратил поддержку в левых кругах.