Реставрация вместо реформации. Двадцать лет, которые потрясли Россию

Тем не менее было принято другое, более естественное в данной политической ситуации решение. Вместо сложной политической трансплантации обошлись примитивным юридическим абортом. Эмбрион судебной независимости в России погиб, и, возможно, безвозвратно. Трудно сказать, когда российская судебная система теперь сможет снова «забеременеть» революцией.

Тезис о пользе «универсализации» при данных обстоятельствах является пошлым. «Универсализация» в том виде, как она была произведена, уничтожила надежду на скорое преобразование судебной и политической системы России со всеми вытекающими отсюда последствиями.

СТРАТЕГИЯ vs. ТАКТИКА

Сомнительно, однако, что соображения «стратегического» характера брались кем-то в расчет в процессе принятия решения об отмене выборности председателя конституционного суда. Можно даже предположить, что если бы власть осознавала весь комплекс вытекающих из него последствий, то решение не было бы принято в такой спешке. Но при подготовке данного решения возобладали сиюминутные конъюнктурные политические интересы, которые свелись к заботе о ложно понятой «политической стабильности».

Косвенно это решение связано с началом процесса передачи власти в 2012 году. Но я не стал бы примитивизировать картину происходящего. Это не подготовка места работы для Дмитрия Медведева. Перефразируя Александра Дюма, можно сказать: «Для Медведева-юриста – это слишком много, а для Медведева-политика – слишком мало». Он заслуживает лучшего. Это больше похоже на «зачистку» политических рисков в преддверии сложного политического сезона.

В этом смысле перспектива организации выборов главы государства в обстановке усиливающегося экономического кризиса стала лишь катализатором для принятия решений, которые давно назрели. Не стоит путать причину и повод. Выборы и кризис – это только повод. Причина – это внутренняя интенция исполнительной власти к тотальному контролю политического процесса.

Недовольство относительно независимой позиции Конституционного суда назревало давно, и над судом не раз сгущались тучи. Стабильность ситуации обеспечивалась во многом за счет компромиссной политики, которую проводил в жизнь действующий председатель суда, обеспечивший таким образом автономии конституционного суда невиданно долгую по российским меркам жизнь.

Независимым наблюдателям, тем не менее, было с самого начала ясно, что перемещением конституционного суда в Петербург дело не ограничится. Рано или поздно все возможные компромиссы оказываются исчерпанными и наступает время принципиальных решений. Кризис лишь ускорил процесс принятия таких принципиальных решений.

Кажущаяся отдаленность во времени последствий принятого решения никого не должна вводить в заблуждение. Формально первое назначение нового председателя должно состояться по истечении срока действия полномочий последнего избранного председателя, то есть как раз в 2012 году. Но в действительности все может оказаться гораздо сложнее. В рамках существующих в современной России политических реалий практически любое должностное лицо, вне зависимости от его личных и профессиональных качеств, может быть поставлено в такие условия, когда оно будет вынуждено уйти со своего поста. После того как был изменен порядок формирования конституционного суда, соблазн опробовать новые правила на практике ранее положенного срока становится слишком большим. Поэтому в самое ближайшее время можно ожидать, что давление извне на Конституционный суд в целом и на его председателя в частности резко усилится.

Если это и был план, то это – плохой план. Изменение порядка формирования конституционного суда – всего лишь один маленький шажок в ряду множества шагов, которые предпринимаются сегодня с целью консервации сложившегося в России политического статус-кво. Но все тенденции, все противоречия современной России отразились в нем как в капле воды.

Я далек от мысли, что Россия для процветания нуждается в «великих потрясениях», тем более либеральных. Но я также далек от иллюзий, что консервация криминально-кланового государства в том виде, в котором оно сложилось в результате всех трагических трансформаций посткоммунистической эпохи, может привести к действительной стабилизации.

Нынешняя политическая устойчивость – кажущаяся. Россия стабильна сегодня не более, чем шаровая молния «в кляре». Стоит тонкой корочке чуть-чуть надорваться, и неуправляемый поток социальной плазмы с гигантским зарядом энергии рванет наружу.

Для конкретных лиц и даже целых организаций десять-двадцать лет стабильности принципиально важны, так как от этого зависит их персональная судьба и судьба их капиталов.

Для России это – один миг, который имеет ценность лишь в том случае, если в это время происходит напряженная внутренняя работа по разрешению тех социально-экономических и политических противоречий, которые препятствуют ее нормальному историческому развитию. Если такая работа не происходит, то такая «эпоха стабильности» превращается в «сказку о потерянном времени».