Реставрация вместо реформации. Двадцать лет, которые потрясли Россию

Доверие – это кровь судебной системы. Спустите эту кровь, и тело правосудия безжизненно обмякнет. Если решения судов нелегитимны в глазах общественного мнения, если судебные процедуры не воспринимаются как цивилизованный способ разрешения конфликтов, то уже не имеет значения то, как хороши наши судьи и сколько мудрых постановлений вынесли они за отчетный период.

Российская судебная система сегодня работает вхолостую. Отсутствие доверия к суду – это и есть кризис правосудия. Преодоление кризиса – это восстановление доверия (в российском случае, возможно, речь должна идти о его формировании, так как трудно восстановить то, чего никогда не было).

Собственно, именно поэтому так трудно найти объективные проявления кризиса. Кризис российского правосудия – как СПИД, протекает преимущественно в скрытой форме, и судить о нем можно в основном по косвенным признакам.

В то же время, безусловно, недоверие к российской судебной системе родилось не на пустом месте. Его возникновению способствовали многочисленные «патологии», обременяющие сегодня российское правосудие. Я, однако, не имею возможности доказательно исследовать эти патологии и в рамках настоящей статьи могу указать лишь на некоторые эмпирические индикаторы, свидетельствующие о глубокой деградации российского правосудия.

Эта деградация происходит одновременно в двух сегментах: «внешнем» и «внутреннем». Во внешнем – падает влияние судебной власти как таковой. Во внутреннем – происходит перерождение судебного процесса, его «опрощение», выхолащиваются институты и правила, которые, собственно, и составляют содержание правосудия.

В России в течение многих лет неуклонно происходит сокращение «пространства правосудия». Это многоуровневый и многовекторный процесс, который затрагивает почти все стороны общественной жизни. Вера в то, что обращение в суд вообще может быть способом разрешения конфликтных ситуаций, критически мала. Люди предпочитают либо вовсе игнорировать нарушение своих прав, либо искать альтернативные суду способы их защиты.

Одним из проявлений этой тенденции стало относительное снижение роли гражданского судопроизводства. Сегодня обычные хозяйственные конфликты все чаще разрешаются не гражданско-правовыми, а уголовно-правовыми методами. Легче и дешевле уничтожить оппонента, чем судиться с ним. Поэтому вместо исков в суд «субъекты хозяйственной деятельности» предпочитают подавать заявления в милицию о возбуждении уголовного дела и при помощи правоохранительных органов добиваться желаемого экономического результата. В России теперь принято заканчивать гражданско-правовые споры не решением, а приговором.

Но и в уголовном судопроизводстве суд как таковой перестал быть вершиной пирамиды правосудия. Парадоксальным образом либеральные новации 90-х, в соответствии с которыми арест и обыск стали осуществляться лишь по решению суда, привели к прямо противоположному результату, чем тот, на который рассчитывали авторы этих инициатив. Пережив кратковременный шок, исполнительная власть перестроилась и научилась «готовить суд». Рассмотрение представлений следствия превратилось в подавляющем большинстве случаев в пустую формальность. Постепенно эта практика стала распространяться и на рассмотрение уголовных дел по существу.

Кризис состоит не в том, что суды перестали работать, а в том, что они «выдавливаются» шаг за шагом из реальных правовых и не совсем правовых, но от этого не менее реальных отношений. Судебная система начинает существовать сама по себе, а жизнь – сама по себе, и между ними становится все меньше точек соприкосновения. Решения принимаются не в суде, в суде они оформляются. Суд все больше напоминает юридический декор, которым прикрывают неприглядную российскую действительность.

Действительное правосудие – это всегда творческий процесс. Российское правосудие постепенно теряет свою качественную определенность особого рода юридической деятельности, превращаясь в разновидность административной деятельности, осуществляемой государством. В то же время именно возникновение правосудия как особого рода деятельности по «обслуживанию правовых норм», осуществляемой специально подготовленными субъектами, обладающими профессиональным правосознанием, по строго определенным правилам, является, по мнению историков права, краеугольным камнем в основании современных правовых систем. Правосудие перестает быть творческим процессом в России и все более приобретает черты бюрократической рутины.

Эта отчетливо наблюдаемая редукция правосудия находит свое выражение одновременно в избыточном формализме при применении норм материального права и в отказе от исполнения формальных требований при применении норм процессуального права. Познание духа законов, проникновение в сущность права, толкование правовых норм во всей их сложной взаимосвязи – все это практически недоступно сегодня российской судебной системе, особенно в ее низовом звене.