Рецепт тумана со специями

– Да, согласилась. И только когда они меня туда привезли, я поняла, что это ловушка – меня привезли в больницу для умалишенных. Боже, как там было ужасно… страшнее не придумаешь… Я хотела покончить с собой… но тут этот самый врач вызвал меня к себе, и сказал, что убедился: я вполне здорова, и следовательно, меня можно выпустить. Но это можно сделать только особым путем…

– И каким же? – озадачился Невилл.

– Он сказал, что поскольку по бумагам я – сумасшедшая, то доказывать обратное – на это уйдут годы. Придется созывать врачебные комиссии, и нет почти никакой надежды, что они меня признают нормальной… А если я хочу вырваться из этого ада сейчас, то по документам я должна умереть – а на свет должна явиться совсем другая женщина. И он предложил мне побег; он сказал, что напишет в документах, будто я умерла. А если я стану его женой, то никто не заподозрит во мне пациентку сумасшедшего дома, ведь немыслимо же, чтобы врач женился на пациентке! На такое ни один врач не пойдет. Итак, я должна полностью сменить имя, стать его женой, и это мой путь к спасению.

– Но ведь вас могли увидеть ваши знакомые, и опознать вас как миссис Ларкинс, – возразил Невилл.

– Он сказал, что предусмотрел и это: мы уедем в Вест-Индию сразу после женитьбы. Я не знаю, как он все уладил, но он отвез меня в Гретна-Грин, и мы поженились.

– Сбежать от него вы не пробовали?

– Он все время был начеку. Он словно догадывался, что это у меня на уме, и был рядом все время. А потом мы сели на пароход и отплыли… и тут…

– И тут обнаружилось что-то интересное?

Бедняжка вытащила платочек и зарылась в него носом.

– На корабле оказалась еще одна девушка. Он мне представил ее как сестру…

– А она оказалась его любовницей?

– Нет, она и вправду была его сестра, но…

– Да?

– Она была беременна – бог знает, от кого, но теперь-то я поняла всю подоплеку его странного поведения – зачем он меня сначала обманом поместил в психиатрическую больницу, а затем предложил такой оригинальный путь к спасению. Когда с сестрой стряслась эта беда, она кинулась к брату – больше у нее на свете не было ни единого друга, от родителей она не ждала ни малейшей помощи, только суровой расправы… Узнав от сестры про ее позор, он решил действовать. Ему как раз предложили место врача в колонии, и он поначалу вовсе не хотел ехать. Но беременность сестры все перевернула для него. Надо было скрыть позор и от родителей, и от соседей. И мистер Олридж придумал: он внушил родителям, что у сестры начинается чахотка, что проклятый британский климат ее погубит, и что единственное спасение – увезти ее в теплые края, где она сможет поправиться.

– И вы должны были стать ширмой для них обоих, – медленно проговорил Невилл.

– Да! Но у него было мало времени – беременность могла вот-вот стать заметной! Он буквально метался в поисках девушки, которая могла бы сыграть роль его жены – но где взять такую, которая срочно, немедленно, согласилась бы выйти за него и уехать с ним в колонии? Он же не мог жениться на девице из простых – ему нужна была женщина из приличного общества – с хорошими манерами, с грамотной речью… Он был в отчаянии. И тут ему, как подарок судьбы, подвернулась я – в моем беспомощном положении, которое он решил сделать еще более беспомощным, поместив меня в сумасшедший дом. А когда ловушка захлопнулась – сам же и поманил спасением – и оказался прав, я согласилась на всё, куда мне было деваться?

– Хорош, однако, мистер Олридж, – покачал головой Невилл.

– Он был нежным братом, – тихо пробормотала миссис Олридж, – но сестру он любил, а другие люди для него были для него только средством… Когда мы приехали к его новому месту службы, мой новый муж спрятал сестру в доме, она могла гулять только по саду, а всем знакомым говорил, что она очень больна, и почти не выходит. Меня же он заставлял одевать…

– Подушку на живот?

– Да, такую накладку, боже, как это было унизительно…

– Но неужели врач, который принимал роды… Он же должен был увидеть роженицу и понять, что это не его жена!

– Так он же сам и принимал у сестры роды, он же сам был врач! Ну, а потом его сестра, начала выходить из дома понемногу, изображая, что еще больна, но уже выздоравливает, и окрепла настолько, что способна пройти по улице или выйти к гостям. И вскоре, представь, в нее влюбился какой-то местный чиновник, сделал ей предложение!

– И она?

– Вышла за него замуж, родила ребенка… и до сих пор жива-здорова, живет в Бомбее… Они потом уехали туда – к новому месту его службы… А я, после гибели мужа, вернулась в Лондон вместе с Софи… я хотела отыскать Джеймса! Я думала: пусть мне нельзя сказать ему, кто я – но хоть поглядеть на него… помочь в случае нужды. Я ведь теперь имела средства…

– Кстати, а откуда ваш муж, врач, приобрел такое состояние?

Миссис Виллоуби потупилась, и прошептала:

– Я не знаю подробностей. Но мы жили в Бенгалии, в провинции Бихар, в Патне, и там процветала торговля опиумом. Опиум шел оттуда – куда только не шел! Мой муж сумел как-то вложить в это деньги, и вскоре это его просто озолотило…