Ревекка и Ровена

Все усердно аплодировали королевской песне; все, кроме Айвенго, хранившего дерзкое молчание; а когда Роджер де Вспинунож громко спросил его, уж не знакома ли ему и эта песня, — он твердо ответил: «Да, и тебе тоже, Роджер де Вспинунож, да ты боишься сказать правду».

— Клянусь святой Цецилией! Пусть мне никогда больше не держать гитары в руках, — яростно крикнул король, — если каждое слово, каждая мысль и нота не принадлежит мне! Пусть я погибну при завтрашнем штурме, если это не мое собственное. Тогда пой сам, Уилфрид Постная Рожа, — ты ведь когда–то был мастер петь. — И тут король, любивший грубоватые шутки, с деланным смехом бросил в Айвенго гитарой.

Сэр Уилфрид ловко поймал ее одной рукой и, отвесив монарху изящный поклон, пропел следующее: