Реверс

Хохмач Давыдов использовал рисунок в качестве наглядной агитации при беседах с бандитами.

— Хочешь, как этот пацанчик закончить? — щёлкал ногтем по Мальчишу, отказывавшемуся сотрудничать со следствием.

Булкин повертел рамку в руках, хмыкнул и небрежно кинул на подоконник, лицом вниз. Раздалось характерное стеклянное звяканье. Освободившийся на столе угол и.о. начальника тщательно протёр листком бумаги.

Затем, как ни в чём не бывало, поинтересовался, чем Паша занимается и каких добился результатов. Майор ответил, что работает по налёту на жилищный Фонд.

— Поклёвка была, но теперь вряд ли подсеку, — он смотрел немигающе.

Его взгляд и укоризненная интонация Булкина не смутили. Напротив, он разразился тирадой, носившей, судя по всему, программный характер:

— Пора вам, мужики, завязывать глядеть в рот Птицыну! Харэ плясать под его дудку! Мало ли кем и где он работал! У нас свои бугры. Вообще, с какого бодуна мы должны этой мокрухой заниматься? Чё, есть данные, что её орггруппа заделала? Современная задача РУБОПа — выявлять преступления, совершенные в составе организованной группы лиц. Всё остальное — по бороде! С понедельника мы плотно подключаемся к управленческой разработке. Будем пасти на трассе «чекистов». Наверху решили — делать на них «преступное сообщество»[162]. Тема перспективная…

Месяц назад от Давыдова Паша слышал про такую задумку, но воспринял её как анекдот. «Чекистами» именовались жулики, торговавшие на автодороге Москва-Уфа бланками с атрибутами юридических лиц и оттисками мастичных печатей. В понятии старых рубоповцев, к которым Комаров себя обоснованно причислял, гробить время на такую шелупонь было западло. Их уровень — сплочённые и вооружённые бандюки, совершающие наиболее дерзкие преступления.

Продажа пустых гостиничных бланков, поддельных талонов на бензин и ГСМ, бесспорно, также являлась криминалом. «Чеки» приобретали командировочные для оправдания несуществующих расходов.

Но масштабная разработка этой линии силами специализированного управления казалась Паше профанацией. Словосочетание «преступное сообщество «чекистов» на слух воспринималось издевательски. Зато в отчётах статья 210 УК РФ будет выглядеть солидно. Редко какой регион может похвастать постановкой на учёт данного преступления!

«Очковтирательством занимаемся, а реальная работа встала!» — насупился Комаров.

В конце прошлого года управление приказало прекратить дело оперативной разработки «Слуга народа». Теперь Каток мог спать спокойно. Его телефоны сняли с прослушки, информация о проделках Сергея Альбертовича более не аккумулировалась и не систематизировалась в корках толстого ОПД, а само дело ждало списание в архив.

Паша уже получил по шапке за то, что до сих пор не составил внутреннюю опись документов и не привёл бумаги в порядок. Всё меньше желания у него оставалось служить в обновлённом РУБОПе. Особенно после ухода Давыдова и явления щелкопёра в итальянском костюмчике.

Булкин, очистив рабочее место от пожиток предшественника, объявил план на вечер:

— Пятница-развратница плюс день погранца! Надо оттянуться по полной! Андрей Сергеевич проставляется!

Принадлежность Асмолова к славным погранвойскам демонстрировала фуражка с зелёным околышем, красовавшаяся на сейфе.

Булкин радовался военному празднику, как офигенный ветеран. На деле он был типичным представителем нового поколения ментуры, в армии не служившего. Уже несколько лет выпускники ведомственных ВУЗов получали отсрочку от призыва. Так МВД решало вопрос дефицита кадров.

В предвкушении пьянки Асмолов потирал мясные ладони:

— Базару нет, шеф! Пахан, отмазки не принимаются!

Комаров кивнул в знак согласия. Откажешься — окрысятся на пару. Какой-никакой, а коллектив.

«Посижу часок, двести граммов накачу, потом слетаю поиграть, пивком догонюсь, и по лебедям. К кому нынче сподручней закатиться? К Ленке или к Виолетте? Лучше, конечно, к Ленке, но у неё вроде муж собирался на побывку с вахты припереться».

Про томившегося в коридоре «приживалу» Смоленцева майор не забыл. Подгадав момент, вышел разрулить ситуацию. Увёл Димку в конец коридора. Здесь у заколоченного туалета функционировала стихийная курилка. На трубе отопления, зацепленная крышкой, висела жестянка из-под консервов, набитая бычками и пеплом.

Комаров дал прикурить Смоленцеву от своей сигареты. Тот пыхнул, промычал благодарно. Крепко затянулся и задал крупный вопрос.

— А чего, Паш, не тебя заместо Владимирыча ставят, а этого мудозвона?

— У меня верхнего образования нету. Да и не хочу я в начальники. Сплошной гемор, — Комаров с преувеличенным вниманием разглядывал жирного наглого голубя, расхаживавшего по ржавому сливу окна.

Смоленцев недоверчиво качнул головой и изрёк со значением:

— Тут без протяжа не обошлось!

Разубеждать собеседника рубоповец не стал. Он думал, как бы вопреки своим благоразумным замыслам не пойти вразнос. И решил, что ствол, который был у него на постоянном ношении, лучше сдать в оружейку, а удостоверение оставить в сейфе.

32

28 мая 2004 года.

Пятница. 17.00–18.00.