Ревизия психоанализа

Самым ярким проявлением садизма является синдром «насилия и грабежа», которым «страдают» некоторые солдаты армий, взявших неприятельские города. Издавна существовал обычай, согласно которому солдатам, ворвавшимся в город, давали гласное или негласное разрешение поступать с жителями города, как им заблагорассудится. Разрешение обычно имело временны́е ограничения, в противном случае солдаты могли войти во вкус вольницы и перестать выполнять приказы офицеров. Мы видели этот поведенческий синдром в «изнасиловании Нанкина» японскими войсками, а также в оргии изнасилований, которую устроили русские непосредственно после взятия Берлина. Особенностью синдрома «насилия и ограбления» является тот факт, что этот синдром не ограничивается собственно сексуальным насилием: целиком картина синдрома состоит из изнасилований, грабежей и разрушения всего, что попадается под руку – мебели, окон и кухонной утвари. Случаются и убийства, но они происходят относительно редко и в принципе не бросаются в глаза. Солдаты, вовлеченные в эту вакханалию, никем не контролируются, да и не поддаются никакому контролю. Они действуют под влиянием бешеной страсти, в состоянии крайне выраженного возбуждения.

Каково значение и смысл этого синдрома? Самое очевидное объяснение заключается в том, что надо вычленить изнасилование как центральный элемент и интерпретировать его как результат длительного подавления сексуального влечения, которое наконец, после нескольких лет тяжелой войны, можно невозбранно удовлетворить. Несмотря на то что, конечно, это верно, что длительное половое воздержание является важной составляющей всего этого комплекса, некоторые факторы ставят под сомнение такое простое объяснение. Во-первых, в рамках этого синдрома {104} поведение в отношении женщин характеризуется подчеркнутыми изнасилованиями, при которых отсутствует даже грубое ухаживание и соблазнение. Очевидный ответ, что практически все женщины откажут в таких домогательствах в любом случае, на мой взгляд, не выглядит таким убедительным, как кажется, но для того, чтобы утверждать это наверняка, надо провести исследование этой сложной проблемы на материале различных войн. Как бы то ни было, отказ играет какую-то роль, но не может адекватно объяснить феномен немедленного и предпочтительного изнасилования. Пример предпочтения изнасилования в тех случаях, когда не было бы никаких проблем с добровольным согласием, можно найти в исследовании на материале одной маленькой мексиканской деревушки (см.: Fromm and Maccoby, 1970b).

Другим возражением против объяснения изнасилований длительным вынужденным половым воздержанием является полная неразборчивость в выборе жертв. Согласно всем данным, насиловали даже старых и непривлекательных. Ни одна из этих оговорок сама по себе не является убедительным аргументом против теории фрустрации от полового воздержания. Но они становятся важными, если принять во внимание другие аспекты этого синдрома. Солдаты, вовлеченные в вышеупомянутое разграбление с изнасилованиями, крали все, что могли унести с собой, а что не могли украсть, ломали, пачкали, растаптывали. Если главной мотивацией была похоть, почему они с равной яростью грабили и ломали все, что могли? И как можно объяснить это состояние яростного возбуждения с его трансоподобными свойствами?

Я уделил так много места описанию этого синдрома, потому что это превосходный пример садизма. Ядром этого сильного переживания была абсолютная власть над всем и вся. Насилуя женщин, мужчины-садисты устанавливали свою неограниченную власть над всем живым – не только над самими женщинами, но и над их родителями, мужьями, детьми и друзьями, которые стояли и бессильно наблюдали за происходящим. Поскольку женщина представляет для мужчины всю природу, отношение к которой всегда сопряжено с элементами страха {105}, неограниченная власть над ней внушает мужчине чувство всемогущества, каковое и является сущностью садизма. Но эта абсолютная власть ощущается не только в отношении к живым существам, но и в отношении к неодушевленным предметам. Если нельзя стать их хозяином и унести с собой, чтобы потом ими пользоваться, то можно стать их хозяином, просто сломав, уничтожив или сделав бесполезными для других – растоптать их – вместе с «Я» их владельцев.

Эта концепция садизма принципиально отличается от концепции, согласно которой садизм понимают как парциальное влечение исключительно сексуальной природы. Но в садизме есть нечто гораздо более глубокое; это способ бытия, одна из возможных форм человеческого существования, один из ответов, который человек может дать на вопрос, заданный ему самим фактом рождения человеком.