Ревизор: возвращение в СССР

— Прошлым летом была списана партия сахара-песка, пятьдесят мешков, две с половиной тонны. Хищение на две тысячи триста пятьдесят рублей, значительный размер. Составлен акт, что мешки водой залило, так как крыша протекла. Подписантов трое, в том числе Вероника. Она у Цушко практику проходила и на лето к нему же и устроилась.

В январе он опять десять мешков гречки списал: мыши съели и кот обоссал, которого завели, чтобы с мышами бороться. У Вероники там преддипломная практика сейчас. Ее один из моих сослуживцев опросил сегодня предварительно. Она много еще чего рассказала, по мелочи, но это всё так, ерунда. Потянет только на смягчающие в суде, — он махнул рукой с досадой. — Эх, если бы она летом сразу к нам пришла!

— А, кстати, почему не пришла? — уточнил я. — Чем объяснила?

— Что не поняла сперва ничего, — рассказал Иван. — Потом начала догадываться, но сомневалась. Цушко хитрый. Чужими руками жар загребает. А сам похищенную социалистическую собственность на рынок в Брянск свозит.

— Наверняка, еще и запугал девчонку, — предположил я. — Ты поспрашивай у неё. Если он ее шантажировал подписью в том акте, это тоже как смягчающее можно использовать.

— Хорошо, поговорю.

— Короче, всё дело в акте, который завтра будет изыматься со всем остальным. Так?

— Так.

— Других компрометирующих ее документов нет? — уточнил я.

— Нет.

— Выемка где будет производиться? Что это, магазин? Склад?

— Торговая база.

— Может, сжечь её нафиг? — предложил я.

Иван посмотрел на меня, как на полоумного.

— Не, жечь нельзя, — ответил он. — Там же сторож.

— Хорошо. Сторожа жечь не будем, — рассмеялся я. — А если серьёзно, как далеко ты готов зайти, чтобы Веронике помочь?

Иван молчал и смотрел на меня каким-то непонятным взглядом. Я понял, что вишу на волоске. На дворе ведь семидесятые. Самый что ни на есть махровый социализм и люди, которые искренне верят в идеалы и светлое будущее. А тут я задаю непонятные вопросы. Я напрягся слегка, но потом решил, что, если что, все смогу списать на свой возраст и полученную ранее травму. Мол, неуравновешенный подросток, что с меня взять.

— Был однажды такой случай, — начал я, — читал где-то. Наблюдала милиция за одним спекулянтом. Схему аферы поняли, доказательств вагон собрали, выемку делали по всем правилам. Чтобы спекулянт никак не мог выкрутиться. А тот давай из себя Невинность разыгрывать, да я не я и хата не моя. Выемка была большая, материалов изъяли много. А везти не на чем. Спекулянт такой, смотрите, какой я честный: следствию помогаю, предложил операм своё авто, чтоб выемку до отдела довезти. А тем делать нечего, не на себе же тащить. Набили они коробки с документами спекулянту в машину под завязку. И тот повез. А на ближайшем светофоре из машины дымок повалил. Что-то там в машине, мол, неисправно было. Коротнуло. Полыхало так, что ничего спасти не удалось, ни авто, ни документы. Сам спекулянт еле выскочить успел, дверцу в машине заело.

— Когда, говоришь, этот случай был? — переспросил Иван.

— Да, не важно. Давно. Идея понятна? — спросил я, многозначительно глядя на него.

— Короче, — начал рассуждать Иван. — То, о чем ты говоришь, должностное преступление. Так поступать нельзя, неправильно это. Но с другой стороны, если ничего не сделать, то невиновного накажут, а настоящий преступник на свободе останется.

Он еще немного посидел молча, о чем-то раздумывая про себя. Я не вмешивался.

— Я попробую уговорить коллег отложить выемку хотя бы на неделю, — наконец решившись на что-то, сказал Иван. — Посмотрим, что можно сделать. Попытаться исправить ситуацию обязательно надо. Выйду из больницы, что-нибудь придумаю.

— Я тоже так думаю, — сказал я Ивану. — Такое спускать с рук этому Цушко никак нельзя. Да и Веронику очень жалко. Ей этот случай всю жизнь испортит.

Иван согласно закивал головой.

— Только смотри Пашка, никому ни слова, — внушительно насупившись, сказал он мне. — Чем меньше людей знают обо всем, тем лучше. Нельзя об этом рассказывать ни дома, ни в школе.

— Да я ж понимаю, не дурак, — ответил я ему, — от меня точно никто ничего не узнает. Тайны хранить умею.

— Ну, да. Про твои встречи с отцом даже мать с бабкой не догадались. — сказал Иван, попытавшись шуткой разрядить ситуацию.

Я улыбнулся его словам и пожал плечами.

Посовещавшись еще немного, мы легли спать. Но мне не спалось. Выспался, наверное, за эти дни. В тусклом свете дежурной лампочки я разглядывал потолок и думал, как можно помочь Веронике. Ничего толком не придумав, незаметно переключился на учебу в школе. До экзаменов оставалось всего ничего. Надо будет попытаться подготовиться. Опять же, надо выбрать ВУЗ для поступления. Мне шестнадцать, в армию через два года. Если за это время не смогу поступить, пойду служить.

Надо как следует все продумать. Возможно, после армии будет легче поступить, опять же, на дневном уже не обязательно будет учиться. Можно будет на очно-заочное поступить, работать и учиться.