Ревматология по косточкам. Симптомы, диагнозы, лечение

– Суставы нет. А вот пятка – болит. И над пяткой – жила болит, – показывает на ахиллово сухожилие. – Я даже хромаю частенько. Прям неудобно перед пацанами. Прям дед какой-то.

Осматриваю ахилловы сухожилия. Действительно, справа ахиллит – выраженный отек сухожилия. Ограничение подвижности в шее и грудном отделе. Снижена дыхательная экскурсия. Это означает, что при вдохе легким некуда расширяться. Ребра в месте прикрепления к грудине и позвонкам воспаляются. Суставы – грудино-реберные и грудино-позвоночные – теряют свою подвижность.

– Ну что, Геннадий Геннадьевич, перехожу к вам.

Генчик резво повернулся в койке, вскочил и… взвыл. Застыл полусогнутый.

– Заклинило, етить твою… Ой-й-й… Нельзя ж матюкаться при дамах. Мать всегда ругалась за это. Простите, доктор.

– И часто так? Заклинивает?

– Ну вот как дурковать начинаю, так и заклинивает.

– Поясните, пожалуйста, как именно вы дуркуете? – с трудом сдерживаю я улыбку.

– Ну штангу там потаскаю, огород маменьке вскопаю… Маринку на руках из ЗАГСа выносил, потом весь медовый месяц того…

– Так и запишем, – строчу я в свою книжечку.

– Только, доктор, я ночью сплю хорошо. И с утра как огурец – вы это тоже будете записывать? Слышь, Ромчик, а у нас по ходу диагнозы разные, да? Доктор, я прав, прав?

– Ну, мы еще посмотрим снимочки, но да, похоже, разные.

– Ой, забыл, Елен Санна, мне еще в ногу стреляет, в правую, прям от спины до пятки. Как шандарахнет – прям искры из глаз. И я тогда тоже хромаю. Мне выпрямляться больно, на ногу не встать.

– Елен Санна, голос уже можно подать? – Ромчик заглядывает в палату. – Ну правда, расскажите, что у нас?

– Ребята, я на обход. А вот на дежурстве у меня будет время поговорить.

В шесть вечера Генчик и Ромчик уже ожидали меня у ординаторской.

– Роман Романович, у вас воспалительные боли. Максимально беспокоят в покое. При движении вам становится легче. Такие боли характерны для воспалительного заболевания спины – спондилоартрита. Воспаление в ахилловом сухожилии тоже укладывается в эту версию, – пытаюсь я донести свои заметки максимально понятным языком.

Ребята слушают внимательно, кивают.

– Геннадий Геннадьевич, а у вас классика корешковой боли. Механического характера. Усиливаются после нагрузок. Отдают в ногу – значит, зажат корешок между позвонками в поясничном отделе. Поищем грыжу.

Я расписала анализы и снимки обоим. Мы собрались через два дня обсудить наши успехи и достижения.

Оба ходили по отделению гоголем, полегчало – и стало скучно. То и дело слышался громкий смех из палаты. В карты играли на желание – то один кукарекал, то другой шел к медсестрам читать стихи.

– Ребят, ну я вас выписывать отказываюсь, – зашла я в палату с серьезным лицом.

– А что так? – Оба хором повернулись ко мне. – Мы уже на чемоданах, нам совсем норм.

– Да скучно без вас. Вся сестринская проголосовала за то, чтобы вас задержать.

Ребята смотрят друг на друга, потом на меня. Серьезный доктор… шутит?

– Да шучу я, выдыхайте, выдыхайте.

– Ты гля, а доктор – наш человек! А мы купились, да-а-а. – Ромчик и Генчик сели культурно каждый на свою коечку.

– Ну что, традиционно начнем с Роман Романыча.

– Как на уроках, по алфавиту, Ромку всегда первого спрашивали.

– Итак, в анализах повышение С-реактивного белка – это еще один признак воспаления. На рентгене таза – признаки воспаления в крестцово-подвздошных суставах.

– Доктор, очень хочу перебить вас. Я, конечно, послушный пациент и все такое, но почему именно тазобедренные суставы? У меня между лопатками болит больше.

– Роман Романович, с удовольствием объясню. Во-первых, это не рентген тазобедренных суставов, а рентген таза. Туда входят и тазобедренные суставы. Но самое интересное – не это. Мы смотрим на суставные щели между крестцом и костями таза. Это наша лакмусовая бумажка. Если там есть воспалительные изменения – это подтверждает диагноз спондилоартрита.

– Так какой диагноз у меня в итоге, док?

– Анкилозирующий спондилоартрит, более известный как болезнь Бехтерева.

– А, я слышал такое. Чот страшное, да? Совсем я… того… инвалидом стану через год?

– Нет, Роман Романович. Мы с вами должны вместе постараться, чтобы не стали. И это в наших руках.

– Серьезно? Это лечится? А то у меня дядька с этим диагнозом. Так он в пятьдесят умер. И последние три года у него спина вообще не гнулась, и голова…

– Заболевание хроническое, требует длительной терапии. И эта терапия будет останавливать болезнь. Замедлять окостенение между позвонками. Сохранять объем движения, – начинаю я лекцию.

– Так а что делать надо?

– Пить вот эти таблеточки, мы их уже начали принимать в отделении. И не бросать самостоятельно. Через три месяца прийти на прием к ревматологу, чтобы мы оценили, как препарат работает.

– И что, я не буду как дядька – с неповорачивающейся шеей?

– Роман Романович, за ночь по щелчку моих пальцев позвонки не окостенеют, правда же?

– Ну… да? – неуверенно спрашивает меня Роман.

– Процесс это долгий. И именно поэтому у нас с вами есть время. И есть за что бороться, понимаете?

– Так, а кроме таблеток?

– Кроме таблеток – ежедневное использование объема движения.

– Эт как?