Ревматология по косточкам. Симптомы, диагнозы, лечение

Может добавляться и базисная терапия. В случае с полимиозитом она занимает второе место после гормонов.

Мы уже знакомились с базисной терапией в первой части книги. Используется циклофосфан, метотрексат, реже гидроксихлорохин. Подбирается, конечно, врачом.

К сожалению, это то заболевание, где промедление в диагностике и сомнения пациента – лечиться или не лечиться – могут стоить человеку жизни.

Поэтому – без промедления. Есть похожие жалобы – покажитесь врачу.

История 14 Поднимите мне веки

Каждый раз мне хочется начать рассказ с фразы: есть пациенты, которых не забудешь.

И каждый раз я одергиваю себя: таких пациентов много. Много тех, кого пускаешь в свое сердце, а не только в голову. И они, эти многие, пускают в моем сердце корни.

Эту девочку в наше ревматологическое отделение мама вкатила на сидячей каталке. Девочка – на вид школьница – едва помещалась в ней. И едва удерживалась в положении сидя.

Лицо амимичное – ни одной эмоции, ни один мускул не двигается. Ноги то и дело сваливаются с подножки. Руки на коленях – безвольно лежат.

У мамы жилистые накачанные руки. Через порожек палаты она перекатила каталку с разгона, удовлетворенно крякнув: «И-и-и-иэх-х!»

Темные круги под глазами у обеих. Сложный путь пришлось им пройти. Длинный.

Предысторию мы уже знали. Тяжелую пациентку заведующему проанонсировала поликлиника. А он – по цепочке – передал «хорошую» новость мне.

Пациентка Г., девятнадцать лет. Самостоятельно не передвигается. До нас – два стационара по месту жительства. С отрицательной динамикой. С каждой неделей слабость в мышцах нарастала. Несмотря на лечение.

Мы ее ждали. Я ждала.

Я была в палате, когда мама пыталась переложить девочку на койку. Это была «миссия невыполнима», доложу я вам. Ни привстать, ни даже поднять руку девочка не смогла. Мне казалось, даже веки ей поднимать было трудно.

Оказалось, не казалось.

Мои щуплые пятьдесят килограммов не смогли стать опорой и помощью. Позвали крепкую санитарку. Вдвоем с мамой они перетащили девочку на кушетку.

Бесформенным кулем она завалилась на бок, головой промазав мимо подушки. Мама наклонилась, чтобы разуть дочку. И по одной забросила ее полные, налитые ноги на кровать.

Все это она проделала деловито и с такой отточенной ловкостью, что было видно: мама – спец.

Никаких заламываний рук, никаких «ой, доктор, помогите». Расстегнула сумку на колесиках, выудила увесистый талмуд.

– Доктор, вот наши анализы и выписки. И снимки, и… все остальное.

Я два раза моргнула, пытаясь сообразить, что сейчас увидела.

Спрашивать о двигательном объеме было бессмысленно. Возраст моей пациентки придавал особый трагизм ситуации.

– Привет, поговорить со мной можешь?

Веки дрогнули, приоткрылись – с видимым усилием.

– Могу. – И тут же закашлялась.

Голос сиплый, с хрипотцой. Откашляться быстро не получилось. Мама повернула дочку на бок и постучала кулаком по спине.

– Приходится, – будто оправдываясь, объясняет мне. – Иначе мокрота не отходит. Булькает там внутри.

Сглатываю слюну, которую забыла глотать последние пару минут.

– Где болит?

– Везде болит, если двигаться. Если лежу – норм, – чуть улыбается. – Вот и лежу.

– Давно так?

– Второй месяц пошел.

– А до этого?

– До этого как все – в колледже училась, на подработки бегала.

Повисла пауза. Глубокий вздох.

– Бегала… – повторяет, пробуя на вкус это слово, будто вспоминает, что это такое – бегать.

Пожар в сердце

После сбора жалоб переходим к осмотру. Пальпирую мышцы. Ощупываю их – одну за другой. Поднимаю руки – пациентка мне совсем в этом не помогает. Руки и ноги как будто налиты водой. Даже ямки остаются, когда нажимаешь, на плечо, бедро.

– Мы пьем большую дозу преднизолона, – рапортует мама с тетрадочкой наблюдений.

– Сколько?

– Шесть таблеток.

– Давно?

– Давно. Третью неделю.

«По меркам ревматологии это разве давно…» – это я уже про себя.

– И как эффект? – говорю уже вслух.

– Задыхаться перестала. – Мама говорит с гордостью и держит дочку за руку. – Но появились растяжки… И вес, доктор, вес. И эта слабость – она же от преднизолона, да?

– Я пока не могу сказать наверняка. Слабость в мышцах может быть проявлением самого заболевания. Я разберусь сама – и расскажу вам что и почему.

Я уже почти уверена, что дозу преднизолона этой девочке придется увеличить. С учетом веса девочки и скорости, с которой она теряет силы, увеличить в два раза минимум.

Такая доза преднизолона на эти проблемы – как слону дробина. И нет, я сейчас не про комплекцию девочки. Хоть и прозвучало двусмысленно.

Эта доза преднизолона – «целых шесть таблеток» – не погасит пожар, который пожирает мышцы моей пациентки.

Волокно за волокном.

Мышцу за мышцей.

Заболевание Саши называется полимиозит. Если кратко – иммунитет сходит с ума. И набрасывается на собственные мышцы. Стреляет по ним воспалением.

Единственный способ остановить это воспалительное самосожжение – погасить иммунитет. И преднизолон в этом – первый помощник. Самый быстрый.

Самый мощный.

– А я вот две таблетки пью, и мне помогает, – разводит руками мама, когда я озвучиваю ей свои мысли.