Революция сна. Как менять свою жизнь ночь за ночью

Начало холодной войны было заметно не только по замедлению послевоенного подъема среднего класса и усилению мировой конкуренции, но и по напряжению и неуверенности, которые буквально витали в воздухе{317}. Американцам казалось, что они отстают от Советского Союза в гонке вооружений и исследовании космоса, и это вызвало безжалостную концентрацию трудовых усилий на экономическом росте. Короткий рабочий день ассоциировался с коммунистическими идеями, а профсоюзам было все сложнее противостоять напору антикоммунистических настроений. Как заметила Джульет Шор в книге «Утомленные американцы: Неожиданный кризис отдыха» (Overworked American: The Unexpected Decline of Leisure), в 1987 г. люди работали на 163 часа в год больше, чем в 1969 г.{318} Сон отошел на второй план. Сэм Уолтон, основатель Walmart, писал в автобиографии о том, как его беспощадный рабочий график захватил выходные: «Я приходил в 2-3 часа ночи с пятницы на субботу и проходился по всем цифрам за неделю. На утреннем субботнем совещании я опережал всех. ‹…› Я делаю так со статистикой по каждому магазину каждую субботу»{319}.

Стремительное развитие финансовой отрасли нанесло сну еще один серьезный удар. Царящее среди финансистов отношение ко сну хорошо иллюстрирует слоган, который использовал Citibank в 1978 г.: «Citi никогда не спит»{320}. В 2008 г. новая реклама банка имела следующий текст: «Возможности никогда не спят. Мир никогда не спит. ‹…› Мы работаем круглосуточно, чтобы воплощать ваши мечты в реальность. Вот почему Citi никогда не спит». Возможно, если бы они иногда все же спали, позднее в том же году правительству США не пришлось бы тратить на спасение банка более $300 млрд. (Учитывая то, что мы уже знаем про влияние недосыпания на сообразительность, «мы работаем круглосуточно» – это последнее, что вы хотите услышать от финансового консультанта.) Идеальным воплощением этих идей стал стильный и алчный Гордон Гекко, главный герой фильма «Уолл-стрит»{321}, который сообщил нам, что «деньги никогда не спят». И хотя образ Гекко, в котором сочетаются черты реальных финансовых магнатов и королей биржевых спекуляций, – это очевидный пример того, каким человеком не нужно быть, топ-менеджеры по всему миру продолжают жить (а иногда и умирать) в соответствии с этими вымученными девизами.

Не менее трагичный пример такого отношения ко сну и успешности – это распространенная в Японии корпоративная культура саларимен{322}. Этим словом называют офисного работника, которого характеризует безграничная преданность своей компании, зачастую за счет отказа от любой личной жизни. Саларимен будет сидеть на рабочем месте, пока не уйдет руководство, даже если он выполнил все свои задачи, и развлекать клиентов до поздней ночи, а потом встанет с рассветом, чтобы ни в коем случае не опоздать на работу{323}. Награда за его безупречную верность заранее встроена в патерналистские отношения с компанией вместе с культурным одобрением и щедрыми бонусами, которые выплачивают только после нескольких десятков лет работы.

Как ни странно, время показало, что культура саларимен очень неустойчива{324}. Стресс и нервное истощение работников стали национальной эпидемией, а глобализация разрушила «связь длиной в жизнь» между работником и компанией. И хотя современные молодые японцы уже не так охотно готовы отдать жизнь за свою компанию, принципы саларимен еще существуют. В 2015 г. популярный блогер Stu in Tokyo, работающий в консалтинговой компании, снял и выложил на YouTube видеоролик про типичную рабочую неделю в Токио во время высокого сезона (78 рабочих часов и 35 часов сна){325}. Ролик моментально разлетелся по интернету и набрал миллион просмотров.

По словам Джоан Уильямс, усталость настолько ассоциируется с успехом, что превратилась в культурный символ: «Переработка стала статусным признаком: сказать "Я устал" – другой способ заявить о себе "Я очень важен". Это говорит об окончании культурной эпохи, когда показателем высокого статуса были праздность и возможность не работать… В США произошел интересный переворот в сознании: раньше только элита могла позволить себе много отдыхать, а теперь, наоборот, бедняки не могут найти себе работу даже на 40 часов в неделю»{326}.

Женщины особенно страдают от распространения культуры сверхзанятости. Им значительно тяжелее подниматься по карьерной лестнице, и, чтобы «пробить стеклянный потолок»[11], приходится пожертвовать многим – в первую очередь сном. «Женщины, как правило, имеют очень неустойчивое положение на подобных рабочих местах, – пишет Уильямс, – и единственный способ добиться успеха – стать „своим парнем“, то есть работать усерднее, чем мужчины»{327}.