Революционер на паровом ходу

Он замолк. Она не нашла, что ответить сразу. И, пользуясь её молчанием, он перешёл в наступление.

– Вы упрекали меня, теперь извольте выслушать мои упрёки.

– Как Вам будет угодно, – ответила она со смирением, подобным нерушимой твердыне, готовой отбить любой натиск.

– Амнистия, – бросил он тогда своё обвинение. – Она объявлена уже давно. Я в лесу не сразу узнал о ней, не сразу добрался сюда. И вот я уже почётный гражданин.

– Так чем Вы недовольны?

– Но как же те, кто попал на пальзенские рудники? Людей гнали туда без суда. А тех, кто пытался покинуть тракт, расстреливали митральезами и вылавливали патрулями. Обычных горожан, большинство из которых не только не имели никакого отношения к революции, но даже были вполне лояльны к правительству. Почему амнистия не освободила их?

– Но Карл, – она смотрела на него изумлённо. – Ведь среди них наверняка есть и грабители. Быть может даже те, от кого пострадали Вы. А провести следствие теперь очень затруднительно. Невозможно установить кто не виновен. Мы не можем идти на риск, и выпустить виновных.

– Однако это не помешало обвинённого в пытках и убийствах сделать почётным гражданином и пригласить на светский бал, где с ним охотно беседуют министры. Некогда Вы призывали меня и других к революции – ради справедливости. Так где же справедливость?

– Карл, с помощью партии постепенно…

– Вы уже власть! – прикрикнул он на неё, и продолжил уже тише. – Где справедливость?

Она отвела глаза.

– Вы не понимаете. Всё очень непросто. Нужно учитывать экономические реалии. Если людей освободить, они станут возвращаться. Но у них больше нет ни имущества, ни жилья, всё это уже принадлежит другим людям. Они начнут требовать компенсации. У правительства нет средств…, - она взглянула на него с надеждой. – Поймите Карл, это уже случилось, и сделанного не вернуть. И сейчас для всего общества лучше всё оставить как есть.

– А люди пусть так и сидят в шахтах, пока не умрут?

– Но они же там не просто сидят! – ответила она возмущённо. – Конечно же, они там работают. То есть приносят пользу обществу. Кто-то же должен…

– Постойте, – прервал её Карл. – Я что-то не пойму.

Смутное подозрение возникло в его голове.

– Поправьте меня, если я не прав, – начал он. – Пришельцы улетели. Больше не нужно добывать металл для них. Наши собственные потребности многократно меньше… Зачем же нужно столько людей в штольнях?

Она посмотрела на него с улыбкой победительницы.

– Я знала, Карл, что Вы умный человек. Наконец-то Вы начинаете понимать. Экономика. Промышленность должна работать как прежде. А лучше бы ещё и обеспечивать экономический рост. Мы не можем остановить заводы. А они нуждаются в сырье. Рудники должны продолжать работать. Теперь это будет намного сложнее, ведь пришельцы улетели, и больше нам не получить от них алмазных буров. Рабочих требуется всё больше. Да, я то же считаю, что это очень печально. Но, Карл, примените Ваш изобретательный ум, и предложите решение, как сохранить объёмы производства…

– Зачем?

Она разочарованно вздохнула.

– Мне следовало понять Ваши недостатки ещё тогда, когда Вы уговаривали меня купить этот дурацкий игровой автомат. Вы заигрались, Карл. Для Вас вся жизнь это игра.

– Уж лучше поиграть в автомат, чем как Вы играть чужими жизнями и всей планетой.

Воцарилось тягостное молчание.

– Так мы ни к чему не придём, – вздохнула она. – Давайте говорить прямо. Карл, поймите, нам нужно договориться на каких условиях Вы войдёте в партию.

– И даже моё недостаточно знатное происхождение не помешает? – удивился он.

– Всё решаемо, – ответила она. – Ну хорошо, будем играть в открытую. Всё очень просто. Вам нужен брак с достаточно родовитой особой. И это сразу снимет все преграды. Вы станете одним из нас. Разве не замечательный шанс?

Она улыбнулась ему призывно обворожительно. Что он мог ответить?

– Нет уж, увольте-с, – рассмеялся он. – Что-то не имею желания шагать по трупам как Вы.

Вмиг она изменилась в лице. Её глаза вспыхнули огнём испепеляющей ярости. Она была хищным голодным ящером, готовым растерзать его.

– Такой, – заметил он ей. – Я Вас ещё никогда не видел.

– И никто не видел, – ей уже удалось совладать с собой. – Но сможете видеть меня какой захотите. И многое иное возможно… если преграды между нами изчезнут. Всё ещё сомневаетесь? Не хотите быть в одной партии с Эрхардом? Да Вы, оказывается, ревнивец. Ну хорошо, будь по-Вашему и это. Не желаете связывать своё имя с какой-либо партией? Мы можем обеспечить Вам место независимого депутата в парламенте.

– Даже так?

– Да.

Это было предложение, от которого не отказываются. Он встал и прошёлся по громадной комнате. Посмотрел картины на стенах, лепные узоры на потолке. Он не торопился. Она терпеливо ждала его ответа.

– Знаете, – нарушил тишину он. – Когда, следуя Вашему указанию, я попал на проклятый пальзенский тракт, на этот путь в никуда, да и потом то же… Я много думал о той ночи. Когда сгорел мой магазинчик. Не правда ли как странно, если бы не это бедствие, то я никогда не стал бы тем, кем я стал…

– Вы стали героем, – подтвердила она.