Резьба по живому

Как и следовало ожидать, в бар чуть ли не враскоряку заходит хорошо знакомый чел. На похоронах Нелли даже не заговорил с Франко, зато помог вышвырнуть Ча Моррисона. Теперь он садится на соседний табурет. Нелли еще больше и толще, чем раньше: Фрэнк Бегби видит это в зеркале, когда старый дружок снимает кожаную куртку, – не мужик, а накачанный железом и стероидами питбультерьер.

– Франко.

– Спасибо, что пришел на похороны. – Фрэнк Бегби поворачивается лицом к бывалому камраду. – Прости, что рано утек и мы не успели побазарить. И спасибо, что сбагрил Моррисона. Мне-то как с гуся вода, но кое-кто из родни расстроился.

– Он тока языком горазд. Всегда такой был.

Франко неинтересно обсуждать Ча Моррисона да и вообще трепаться с Нелли. Он хочет встретиться с Антоном.

– Слышь, братан, рад с тобой повидаться и все такое, но мне как-то не до светских бесед.

– Мне тоже, – сурово парирует Нелли. – Тайрон хочет тебя видеть, Фрэнк.

– О как?

– Можно сделать по-мягкому, а можно по-жесткому. – Нелли встает, играя мышцами, и барменша осторожно пятится к кассе.

– Вот что я тебе скажу, – говорит Фрэнк Бегби и поднимает руки, словно сдаваясь в плен, – давай по-мягкому: в последнее время я перерос всю эту ковбойщину. И кстати, – он смеется, щупая бицепс Нелли, – в свои шансы я особо не верю. Классно выглядишь, братишка!

– Бугор, – щерится Нелли. – Слежу за собой. – Он краснеет от гордости. – И ты тоже, – говорит он, окидывая Франко оценивающим взглядом. – Но спешить некуда. – Он смотрит на барменшу и заказывает пинту лагера. – Не пьешь?

– Давно завязал с бухлом. Помогает малехо четче смотреть на вещи, – улыбается Франко, а потом кивает на дверь в туалет. – Вернусь через минуту, отлить надо.

– Тока смотри не слиняй, – ворчит Нелли.

– Ты ж все равно найдешь, – фыркает Франко, тыча в него пальцем.

– В цвет.

Франко направляется в туалет. Освобождая мочевой пузырь, он вспоминает былые времена с Нелли. Они всегда соперничали, иногда по-дружески, иногда нет, с тех пор как еще были литскими пацанами. Даже когда они потом ходили смотрящими под Тайроном, это не ослабило их конкуренции. Но сейчас-то Фрэнк уже сошел со сцены. Эта поляна целиком принадлежит Нелли.

За стойкой Нелли принимается за свою пинту «стеллы», наслаждаясь первыми холодными глотками. Вдруг что-то жалит его в спину – будто какое-то насекомое. Ожог проникает глубже, а потом он видит страх в глазах барменши прямо перед собой. Пытается встать, но кто-то берет его шею в замок, а боль все сильнее, прорывается в самое нутро. Когда хватка ослабевает, у Нелли все плывет перед глазами и он с грохотом валится на пол, заливая кровью кафель.

Фрэнк Бегби выдергивает окровавленную вязальную спицу с заостренным концом.

– Я передумал, – ухмыляется он над распростертой истекающей кровью фигурой. – Давай по-жесткому.

Он смотрит на испуганную девицу за стойкой.

– Вызывай «скорую», а не полисыю. И поскорей, а то я ему печенку проткнул, – говорит он, думая о том, что холодный расчет намного все облегчил. Его поражает, каким дилетантом (пусть и фанатичным) был он в прошлой жизни, когда выезжал на голой агрессии, а не на продуманном плане.

Фрэнк Бегби машет пятидесятифунтовой бумажкой перед двумя стариканами и, подмигивая им, засовывает бабло в карман тому, кто кажется знакомым.

– Все пучком, Франко, – весело говорит старый уголовник, будто приобрел парочку лотерейных билетов.

Конечно, Фрэнк хотел, чтобы его нашли, но только не Тайрон, и он поглядывает на Нелли, который в полуотключке стонет у его ног.

– Адьос, амиго, – говорит Бегби, после чего прошмыгивает в дверь и уходит по холодной, серой улице.

22 Самоконтроль

В то утро, высадив Мелани, Грейс и Еву, Джим вернулся прямиком на пляж. На магнитоле играл альбом «Ганз н’ Роузиз» «Жажда разрушения», который ему вставлял больше Малера. Их грузовик был припаркован на том же месте, и Джим остановился ярдах в двадцати позади него. В машине никого не было. Обведя взглядом береговую линию с каменной смотровой площадки, он высмотрел их на все еще безлюдном пляже. Они устремлялись к скалистому мысу Голита-Пойнт. Он не пошел за ними сразу, а возвратился к их обшарпанному пикапу «сильверадо». Достал из своей джинсовки аляскинский охотничий нож «волк альфа» и засунул за пояс, после чего снял куртку и, намотав ее на руку, разбил боковое окно грузовика.