Режим черной магии

— Только потому, что на меня валят и валят грязь! — заявила я громко. — Вот оставили бы меня все в покое, ничего этого мне не пришлось бы делать! — Айви приоткрыла дверь в ванную снова, идя к себе в комнату.

Вот нельзя ли мне хоть один раз поговорить по секрету, чтобы не все и каждый слышали?

— Совет теперь откроет охоту и на тебя, — сказала я, почему-то чувствуя себе лучше. — Там знают, что ты мне помог.

Он смотрел в потолочные балки.

— Совет и так мной займется. Я никогда не был официально подвергнут бойкоту, потому что я член ковена, и это было очень неловко. Свиноводы близорукие. То, что я имел дело с демонами, чтобы их убивать, ничего не значит. Все, что они думают, пяти центов не стоит.

У меня перед глазами все расплывалось. Я вспомнила про мощные чары — нет, проклятия, — которые он плел на моих глазах, вспомнила разговор в доме у Ника. Почему получается так, что я не могу не считаться с тем, что думает ковен?

— Почему же все-таки они так рвутся тебя убить? — спросила я.

Мне надо было знать. Я видела, на что он способен, и должна была знать, что же он сделал.

Наклонив голову, Пирс рассматривал собственные руки.

— Моя ситуация не была особо исключительной, — сказал он мрачно. — Доверие демонов я использовал для того, чтобы их убивать, но, как ты можешь себе представить, для колдунов ковена это ничего не значило. Они в те времена намного сильнее боялись демонов, нежели сейчас.

Между нами стоял журнальный столик, но кожу у меня покалывало.

— Вот почему Ал думал, что ты меня убьешь, — сказала я. — Ты убиваешь демонов, а я — ученица демона. В этом дело?

Пирс замотал головой:

— Я не поднял бы на тебя руку, будь ты даже сама демоном.

Захлопнулась за Айви задняя дверь, и я вздрогнула — совсем забыла, что она еще здесь.

— Это хорошо, — сказал я чуть ядовитей, чем собиралась, — потому что я, вероятно, демон и есть.

Но Пирс лишь потрогал свой нос и улыбнулся.

— Тебе уже лучше, — заявил он.

Да, мне стало лучше. Вдруг встревожившись, я встала.

— Дело не в том, какова ты, а в том, кто ты. — Пирс тоже встал, и я двинулась в коридор. — Я увидел тебя, когда ты только лишь шагнула на путь от дитяти к женщине. И должен тебе сказать, что ты сейчас душой примерно такая же, как была тогда.

— И какая? — спросила я из темного коридора.

Пирс молчал, пока не подошел ко мне. Его лицо выражало чувства, которые трудно было передать словами.

— Ты тверда волей, чиста намерениями, сильна в магии. Но все это теперь окрашено мудростью, и ты теперь красивее лицом и сильнее разумом. — Я попыталась отвернуться, он не дал. — Немного взбаламучена твоя душа, борются в ней потребности и желания, — добавил он, глядя на меня. — И ты — хорошая, Рэйчел. Куда бы ни привели тебя твои решения, ты останешься такой.

У меня глаза стало щипать от эмоций, бросившихся теперь в другую крайность. Черт побери, он говорит именно то, что мне нужно, но я слишком опытна, чтобы доверять волшебным сказкам.

— Это труднее — быть хорошей, когда слишком много знаешь, или это твои ошибки усугубляют неразбериху?

Он убрал руку.

— Тобой движет любовь. И это определяет все. Прими ее от того, кто потерял все, а потом обрел больше, чем было.

Я опустила голову, чувствуя, как нарастает тяжесть в груди. С долгим и медленным выдохом я поняла, что нашла утешение в его словах, и меня охватило спокойствие. Айви и Дженкс. Его жена и дети. Моя церковь. Даже Ник. Трент, может быть. Все они были для меня важны. Да, я живу среди дикого народа, едва тронутого налетом цивилизации. Кто живет иначе? Я их знаю, я их люблю. Я буду драться за их жизнь, а о последствиях беспокоиться потом.

— Вот ты и вернулась, — тихо сказал Пирс. — Снова встала на ноги, любезная ведьма. И так быстро. Что ты будешь делать с этими фейри?

У меня щеки покраснели от легкого смущения.

— Я думала просто их отпустить, если дадут слово оставить нас в покое, — ответила я, направляясь в глубь церкви.

Я чувствовала себя как-то по другому, и не очень понимала почему. Может быть, оттого что не стала рыдать у него на плече, а держалась своих решений. Приняла их со всеми последствиями. Если я сделала ошибку, я ее и исправлю.

Пирс покачал головой, идя за мной почти плечом к плечу, и я, поняв, только что, что предложила положиться на слово фейри, скривилась от собственной глупости.

— Ты прав, дурацкая мысль. Может быть, их можно сложить в ящик посылкой и отправить на Борнео.

— Их никуда не отправить, — возразил Пирс. — Без крыльев они — жалкий мусор, а не воины. Я мню, то есть мыслю, то есть считаю, что их ждет голодная медленная смерть. Учитывая, что у них каждый сам за себя.

— Ничего я не могу правильно сделать, да? — Мы дошли до внутренней гостиной, я глянула на новые часы, которые Айви поставила на каминную полку, и подумала, не от Пискари ли они.

Час уже после восхода, а я все жива. Как это вам?

— Здесь нет вопроса, правильно или неправильно. — Пирс открыл передо мной дверь. — Мне нравится, что ты создаешь решения там, где не было ни одного. Но интересно будет посмотреть, как ты справишься с выполнением.