Режим соблазнения активирован

Заминаюсь на несколько мгновений.

– Для тех, кто не привык работать мозгом без процессора, переход может быть сложным… и даже опасным, – предупреждаю с тревогой. – Программа, конечно, отличная, но многие киборги очень плохо её воспринимают. Теряют ориентацию, не понимают, что происходит, не могут составить предложение…

– Привык, – рвано выдыхает Принц.

Идрит-ангидрит, понять бы, что там внутри него происходит!

– Ладно. Виола! – зову.

– Готово, – прямо из стола появляется небольшой разъём.

Весь корабль – единый организм и полностью доступен ИскИну, практически любая поверхность – из материала с памятью, поэтому Виола может организовать где угодно и что угодно. Ну, кроме нескольких стационарных блоков, вроде двигателей.

Принц поднимает палец, из которого вырастает манипулятор. Несколько мгновений они с Виолой подстраиваются, перебирают варианты коннекта. Пока, наконец, не сливаются в информационном единении.

– Ну какой же он щекотный, – хихикает Виола. – Эй, не шали, туда тебе нельзя!

Усмехаюсь, и в то же время что-то в её поведении меня смущает. Наверное, то, что это уже не совсем детские реакции. Ближе к флирту.

– Фух, – АР-24 едва уловимо меняется, становится каким-то немного иным. Не такое каменное выражение лица, не такой бесстрастный взгляд. Будто действительно начинает просматриваться личность.

Виола отсоединяется, но детская фигурка остаётся мерцать рядом на столе.

– Принц! – вспоминаю, даже вздрагиваю. – А про какие это вирусы ты говорил?

Наблюдаю с тревогой, как он воспринимает отключение. А то бывало, что и в обмороки падали, и чудить начинали.

Но этот вроде наоборот, даже как-то расслабляется. Только на торчащий из пальца порт взирает с этаким недоумением, словно не может понять, как справиться с подобной штуковиной и убрать обратно.

Ну, да, без процессора некоторые функции ограничены.

– Были какие-то… – задумчиво отвечает АР-24, лицо становится сосредоточенным. – Не могу вспомнить… Странно, всё как в тумане.

– Это нормально, – киваю. – Ты, наверное, никогда раньше процессор не отключал.

– Не то слово, – хмыкает Принц.

– Нету у меня никаких вирусов! – надувает губки Виола. – И кстати, нам скоро выходить из подпространства. Куда прокладывать путь?

– Решаем, – отзываюсь.

По-хорошему, мне бы домой залететь. Хоть весточку подать. Папа, наверное, уже места себе не находит. Но не с этими же двумя…

– Так что там с Ламаном? – возвращает к предыдущему разговору Пьер. Смотрит на Принца: – Ты, вообще, давно… самоосознанный? Тебя поэтому со Старуса забрали? Кто-то на Ламане знал?

АР-24 молчит, и Пьер тоже решает, что задавать столько вопросов без ответов – бессмысленная трата времени. Наблюдает за киборгом настороженно.

АР-24

Умный мужик этот Пьер. Правильные вопросы задаёт.

– А тебе поручили конкретно его забрать? – Мэл тоже хорошо соображает.

Но я понятия не имею, могу ли им доверять. И что им рассказать.

А с другой стороны… вариантов-то всё равно нет.

– Дали координаты, где искать, – отзывается Пьер. – Других киборгов там не было.

– Я не самоосознанный, – отвечаю осторожно.

Мелагрен хмурится, Пьер глядит пристально, сузив и без того не самые широкие глаза.

Набираю воздух в грудь. Программа отлично работает, отправив процессор в спящий режим, и всё же постоянно кажется, будто любое неосторожное слово может его спровоцировать, разбудить, и у меня снова не останется возможности что-нибудь сказать или сделать.

Поднимаю глаза на собственный портрет, который по-прежнему светится над столом. Мэл смотрит туда же, Пьер наоборот – не сводит взгляда с меня.

– Я – Кэрран Рошшасс, – решаюсь.

Несколько мгновений висит тишина.

– Не похож, – выдаёт Пьер, так и не взглянув на портрет – словно давно уже сфотографировал и спрятал в памяти снимок.

Зато Виола наоборот, запускает рядом с голографией вторую физиономию – моего чурбана, словно бы для сравнения. Ну да, не слишком похож, согласен. И волосы у меня были светлее, и глаза голубее.

Но чего уж теперь. Имеем, что имеем.

Мелагрен чуть хмурится, и пока она не начала рассказывать о замещении личности и прочих разновидностях шизофрении самоосознанных, пока я сам не передумал, спешу добавить:

– Мой чурбан не разумен. Но меня каким-то образом переместили в него. Предваряя вопросы: кто – не знаю, не видел, не помню. Зачем – не представляю.

– Кэрран? – с недоумением переспрашивает Мелагрен.

Хм, похоже, придётся убеждать.

– Да, сын Авена Рошшасса, до последнего времени проживал на планете Ламан. Собирался жениться на твоей сестре. Наши отцы готовят большой взаимовыгодный проект по производству киборгов на Ламане.

– Это общеизвестная информация, – Мэл нервно грызёт ноготь, будто дико боится ошибиться. Ну, наверное, так и есть.

– Спроси что-то, что знаю только я.

– А… мать?

Прищуриваю глаза. Ей вряд ли известна правда о моей матери. Зачем же спрашивает? Из чистого любопытства?

– Я не знал её, – отвечаю. – И уверен, вам отец тоже ничего о ней не рассказывал. Женщины, которых он менял, не слишком рвались меня усыновить, но я никогда ни в чём не нуждался. А все женские заботы лежали на кибернетической няньке.