Резиновое сердце

Ещё я сделала звонок дяде Коле Аблесимову, главному редактору журнала «Мир личности», в котором я работала. Он на самом деле был моим дядей, что мы тщательно скрывали от остальных сотрудников, хотя, полагаю, это давно был секрет Полишинеля.

– Дядь Коль, привет!

– А, племяшка! Привет!

– Я по поводу интервью звоню…

И я кратенько пересказала ему имевшее место бысть вчера. Он слегка поохал для приличия, потом спросил:

– Тебе дать отсрочку? Не хотелось бы. Твой материал у нас центральный.

– Отсрочки мне не надо, завтра-послезавтра всё будет готово, я беспокоюсь вот о чём: он мне рассказал очень личные вещи, а потом сказал, что наш журнал читает его жена. И я подумала, стоит ли вообще писать об этом? Кто знает, как она отреагирует…

– А ты завуалируй это всё соусом давно забытых событий, ты же умеешь так подать факты, что комар носу не подточит!

– Хорошо, дядь Коль, я постараюсь. Посмотрим вместе, что из этого выйдет.

Я успела ещё немного потрудиться на ниве сочинительства, потом прибежал Ильнар, страшно возбуждённый, и потащил меня кататься на велосипеде. Слава богу, парк у нас был рядом с домом, не надо было далеко ехать, и мы весело помчались по пересечённой местности, следуя извилинам давно знакомых тропинок.

Минут через сорок я заявила, что устала, и мы устроили пикник на полянке. День и вправду был изумительный: на небе ни облачка, солнце, мягкое, а не обжигающее, весело посматривало из лазурной голубизны, птички пели, трава щекоталась – словом, ничего лучше и придумать нельзя. Было так тепло, что нам удалось даже немного позагорать.

После еды я почувствовала, что хочу полежать, потом меня окончательно разморило, и я задремала. Ильнар тихо сопел рядом. Уткнувшись носом в его плечо, я чувствовала себя абсолютно защищённой, безмятежность окутывала нас, как тёплым одеялом.

Ближе к вечеру мы направились домой, весело разговаривая о всякой всячине. Ильнар смешил меня, показывал, как он может ставить велосипед «на козла», ездить без рук – я ругала его, запрещала делать опасные трюки, в общем, мы вели себя как парочка подростков, вырвавшихся из-под контроля взрослых.

Внезапно из-за поворота, взрывая землю, вылетел автомобиль. Что ему тут, на лесной тропинке, было надо – непонятно, но он появился и промчался мимо нас, зацепив бампером переднее колесо Ильнарова велосипеда. Ильнар, кувыркнувшись, отлетел в сторону, велосипед с погнутым колесом упал на него, а машина… умчалась! Хотя водитель наверняка видел, что произошло.

В дальнейшем я воспринимала события с разных ракурсов. Я как будто раздвоилась. Одна моя часть стала мгновенно погибать от ужаса, ломая руки и причитая над распростёртым телом Ильнара, а вторая – стояла в стороне, холодно и отстранённо оценивая ситуацию. Спустя считанные мгновения она приказала мне:

– Звони 911! Не теряй ни секунды!

Под головой Ильнара расплывалась лужа крови, правая нога вывернулась под странным углом, но он дышал и ресницы его трепетали.

Я трясущимися руками вытащила мобильник. Губы плохо слушались, но моё второе я чётко отдавало команды, и мне удалось, хоть и сбивчиво, объяснить, что случилось и где мы находимся.

– Ни в коем случае не пытайтесь его сдвинуть! – строго сказал женский голос. – У него может быть повреждён позвоночник!

– У него кровь идёт из головы! – я захлебнулась слезами.

– Попробуйте остановить кровь, зажмите рану какой-нибудь тканью, но очень осторожно, чтобы не сдвинуть его!

– Хорошо!

Я торопливо сняла футболку, оставшись в олимпийке на голое тело, скомкала её и прижала к ране, не переставая плакать и дрожать. Вскоре подъехала скорая, Ильнара осторожно положили на носилки, зафиксировали и погрузили в машину. Я села вместе с ним. Ему тут же надели кислородную маску, поставили капельницу, сделали несколько уколов, но он всё равно был без сознания.

– Позвони дяде Коле, – хладнокровно приказало второе я. – Пусть он заберёт велосипеды и всё остальное!

Я послушалась его, путано рассказала дяде Коле, что произошло, и попросила забрать наши вещи. Он немедленно согласился и велел мне звонить ему в случае чего. Какие случаи, я уточнять не стала.

С воем мы приехали в больницу, и Ильнара увезли в операционное отделение. По холлу заметались озабоченные сёстры. Пробежала команда врачей в синей спецодежде. Я устало села на стул. Меня всю трясло. Когда от тебя ничего не зависит, когда просто приходится ждать, тебе кажется, что время останавливается. И теперь каждый раз, когда я смотрела на часы, оказывалось, что прошла одна или две минуты, а я думала – вечность…

– Позвони родителям Ильнара! – строго сказал внутренний голос.

– Но я не знаю их номер!

– Возьми его мобильник, он должен там быть!

Я вытащила из кармана телефон Ильнара и пролистала справочную книгу. Есть! Мама и папа. Секунду поколебавшись, я вызвала его отца. После двух гудков трубку взяли, и послышался торопливый татарский говор. Из всего сказанного я поняла только «Ильнар».

– Здравствуйте! – тихо сказала я.

Мужчина замолчал, и на заднем плане стало слышно такой же поспешный, возбуждённо-радостный женский голос.