Резиновое сердце

– Здравствуйте, – повторила я. – Это папа Ильнара?

– Да, это я. А вы кто? Почему звоните по его телефону? Что-то случилось? – в голосе взметнулась тревога.

– Я его знакомая. Сейчас мы с Ильнаром в больнице; дело в том, что произошла небольшая авария, и его осматривают врачи…

Отец быстро заговорил по-татарски, и в трубке раздались женские крики и плач.

– Что с ним?

– Вы не беспокойтесь, ничего опасного! – стала врать я. – Его осматривают опытные специалисты, они всё сделают как надо!

– Он без сознания? В коме? – продолжать допрашивать отец.

– Понимаете, он в кабинете, а я снаружи! Вот выйдут врачи, они всё скажут. И я сразу вам перезвоню!

– Хорошо, хорошо дочка! Перезвони! Но сначала скажи, в какой вы больнице?

– Центральная городская клиническая больница, отделение травматологии.

– Мы приедем! – крикнул он. – Скажи ему! Мама с папой скоро приедут!

– Хорошо, я обязательно передам!

Трубку повесили. Я мгновение смотрела на телефон, потом спрятала его в карман.

«Ну что ж, – подумала обречённо, – если, не дай Бог, с Ильнаром случится худшее…» Тут меня как будто тряхнули за шиворот: «Не смей даже мысли допускать об этом! Всё будет хорошо!»

– Это вы приехали с пострадавшим? – передо мной стоял молодой серьёзный хирург.

– Да, – я медленно поднялась.

– Кем вы ему приходитесь? Родственницей?

– Я? Да… родственница…

– Тогда вы должны дать согласие на оперативное вмешательство.

– С ним что-то серьёзное?

– Да; у него черепно-мозговая травма, осколки кости попали в мозг. Он, видимо, упал не на землю, а на что-то острое?

– Там валялась какая-то арматура…

– Но дело не в этом. Нам нужно согласие на операцию, и чем быстрее, тем лучше. От этого зависит его жизнь, понимаете?

– Да, конечно! Что мне нужно сделать?

– Заполнить специальную форму и поскорее! – с этими словами он удалился, а ко мне подошла девушка с листком и ручкой.

Я послушно ответила на все её вопросы, в графе, кем я ему прихожусь, мы написали «жена». А что я ещё могла сказать? Уж точно не сестра… На татарку я совсем не похожа: русая, голубоглазая, со светлой кожей… Хоть и говорят, что чистокровные татары изначально были блондинами с голубыми глазами, у меня даже разрез глаз был совершенно не восточный. Ильнар же был смуглый шатен, кареглазый, с длиннющими загнутыми ресницами. Мы были как негатив и позитив – какое уж тут кровное родство…

Так я размышляла, сидя в холле больницы. Мне несколько раз предлагали идти домой и ждать там звонка, но я, конечно, не согласилась. Мне казалось, что само моё присутствие помогает ему бороться за жизнь.

«Господи, Аллах, или как там тебя зовут! – мысленно взмолилась я. – Не дай ему умереть! Он не заслужил это! Он очень хороший! Пусть он живёт, пусть! А я буду рядом!»

И внезапно я поняла, что этот смешливый парень, постоянно мельтешивший перед глазами, пристававший с велосипедными прогулками и храпевший в постели, дорог мне и если его не станет, я буду такой одинокой…

«Господи, это несправедливо! Не забирай его у меня! Я понимаю, тебе очень нужны такие хорошие люди, но мне он нужнее! Я только сейчас… только сейчас… что не смогу жить без него… не смогу…»

Так я плакала, и молилась, и затихала, и начинала плакать опять. Именно здесь, в больнице, я узнала, что такое муки вечности, – это неизвестность и ожидание.

– Операция прошла благополучно.

Я подняла голову: передо мной стоял тот же хирург, глаза у него были уставшие, но не серьёзные, а весёлые.

– Операция прошла благополучно, состояние больного стабильное.

– Я могу навестить его?!

– Вам нужно подождать, пока он придёт в себя. В любом случае, посещение не должно быть дольше нескольких минут. Да и вам нужно отдохнуть…

– Нет, нет, я в порядке! – торопливо сказала я. – Так можно к нему? Я просто посижу рядом.

– Пожалуйста. Лиля вас проводит. Лилечка, будьте добры, в палату интенсивной терапии! – улыбнулся он дежурной медсестре.

– Хорошо, Богдан… Ефимович! – она бросила на него быстрый взгляд. – Пройдёмте, – это уже мне.

Пока она, цокая каблучками по бетонному полу, шла впереди меня, я подумала: «Жизнь продолжается, у хирургов и сестёр роман, они бы не прочь где-то уединиться, а тут мы со своими несчастьями…»

Горькие и несправедливые мысли оборвал звонок: это был Кирюша.

– Герда, привет! Я всё сделал! Ты представляешь, она живёт в нашем городе!

– Как?! – я даже остановилась от изумления.

– Да, и даже не очень далеко от тебя: Краснопролетарская, 23 – 16! И знаешь ещё что…

– Кирилл, давай потом, я сейчас в больнице: Ильнара сбила машина…

– Когда?!

– Несколько часов назад, ему только что сделали операцию, так что…

– Всё понял, пусть парень держится, мы с ним!

– Спасибо.

– Информацию скину тебе на мыло, о кей?

– Хорошо, пока, Кирилл.

– Ты тоже держись! Прорвётесь! – он повесил трубку.

– Вам сюда, – улыбнулась медсестра, открывая дверь.