Рябиновая невеста

Олинн посмотрела на кубок, взяла его в руки и поднесла к губам, сделав вид, что пьёт. Прошлась по комнате и оставила кубок у изголовья. Бренна тоже выпила воды и снова указала Олинн на место у огня.

— Садись, время пришло! Отвечай: ты готова открыть свою душу Истинному Богу? — спросила Бренна, внимательно вглядываясь в лицо Олинн.

Принять Бога, который пожирает в огне таких, как она? Ну уж нет! Но, даже если она не готова ответить согласием, ей нужно просто потянуть время, пока то, что выпила Бренна, не подействует. Что это, снотворное или яд?

Сердце у Олинн колотилось от волнения, и она просто кивнула, не в силах ответить утвердительно.

— Вот, возьми и зажми в кулак. Смотри на огонь и повторяй за мной, — произнесла наставница и, выхватив из огня красный камень, сунула Олинн в руки.

Камень был горячим. Он обжёг ладонь, и казалось, что кожа сейчас задымится и он прожжёт плоть прямо до самых костей. Олинн хотела разжать руку, но Бренна вцепилась в неё мёртвой хваткой, не давая выпустить камень. Её тощие пальцы обладали невероятной силой, она подалась вперёд и, глядя Олинн в глаза, прошептала хрипло:

— Держи его! Держи! Не вздумай бросить! Бог такого не простит! Смотри на огонь! Смотри! — хрипела ей в ухо наставница-ворона. — Повторяй за мной!

Она принялась бормотать слова какого-то заклинания, но Олинн не собиралась ни смотреть на огонь, ни тем более повторять её слов. От прикосновения жгучего камня что-то всколыхнулось вокруг, воздух пошёл рябью. Или это голова закружилась? Мир поплыл и огонь в камине растаял. До неё опять донёсся звук пожара и треск падающих деревьев, и то, что она уже видела раньше во сне, и сегодня, стоя перед Риган, снова вернулось.

На зелёном бархате алая россыпь клюквы… Но это не клюква — это с её пальцев капает кровь. Её кровь… Мох начинает жухнуть, чахнет трава, вода уходит из-под ног, а земля высыхает и начинает трескаться. И так душно, так жарко, что, кажется, воздух тоже весь высох. Она больше не может дышать. Её совсем покинули силы…

Откуда-то издалека доносится гул пожара. Земля горит, и едкий дым заволакивает горизонт… Это горит лес. Священный лес. Её лес…

Стоны тысяч деревьев, звери, что мечутся в дыму, и птицы, травы, цветы, всё превращается в пепел, и сквозь дым проступают чёрные скелеты ветвей.

— Я больше не могу, — шепчет она и падает на землю. — Я не могу это остановить…

— Лирия! Не уходи!

— Я должна…

— Нет! Нет!

Это голос Игвара, и он доносится через гул и ярость огня.

— Я должна найти средство… чтобы всех спасти…

— Но не так!

— Только так… в обмен на мою жизнь…

— Не уходи!

— Мы ещё встретимся…

Этот шёпот уже еле слышен…

Отчаяние и безысходность накатили волной. И горечь расставания… И боль, такая сильная…

Последнее, что она увидела, как опадают языки огня, превращаясь в дым, и хлопья пепла, словно снежинки, кружатся над ней, а потом… темнота и тишина.

Звезда ожила в ладони, превратившись в ледяной кристалл. И, даже не осознавая, что делает, Олинн сжала камень с такой силой, что ногти до крови впились в кожу. В её руке зародился холодный вихрь. Огонь в камине вспыхнул, взметнулся вверх и потух. Раздался сухой треск, и Бренна с ужасом отшатнулась, выпустив свою подопечную. Олинн медленно разжала руку и в тусклом пламени свечи увидела кровь на своей ладони и… угольки. Красный камень треснул и рассыпался на глазах, превратившись в горстку золы.

Бренна открыла рот, собираясь закричать, но смогла издать лишь глухое шипение. Как рыба, выброшенная на берег, она открывала и закрывала рот, но звуков не было слышно. Она вскочила, хватаясь за горло и собираясь бежать к двери, но зашаталась, сделала только один шаг, зацепилась за столбик кровати и медленно сползла на пол.