Рядовой свидетель эпохи.

Июньские бомбардировки Рыбинска 1943 года не остановили ни ритм жизни города, ни нашей студенческой среды. Постоянные бомбежки проходили только по ночам. Днем была сброшена одна единственная бомба в день начала бомбардировок. Мне случайно довелось наблюдать полет этой бомбы от её отцепления от самолета до разрыва на территории завода, о чем был мои рассказ в упомянутой выше книге.

Наша учеба шла своим чередом. Летом 1943 года мы прошли две производственные практики. Одну по холодной обработке металлов на одном из военных заводов Рыбинска, (не авиационном), на котором делали минометы. В цехе, куда нас, нескольких студентов, направили, точили корпуса мин для минометов. Нам самостоятельно точить эти мины не доверяли, поэтому интерес к этой практике быстро исчез. Этим же летом прошли более интересную практику на сборке авиамоторов. Я попал к монтажнику, который собирал учебный авиамотор М-105 для какого-то учебного заведения. В этом мне повезло — мастер доверил мне выполнять многие операции по сборке этого мотора. Наверное, неслучайно дал возможность перетянуть и оборвать одну из шпилек крепления головки блока цилиндров, после чего подробно инструктировал, насколько ответственна операция крепления блока цилиндров двигателя, как легко допустить при её выполнении брак и насколько трудоемка операция извлечения оборванной части шпильки из корпуса блока цилиндров.

В конце июля, в августе и всю осень на городских рынках много было овощей: морковь, огурцы, горох, репа, свекла. Цены в этот период на овощи были низкие, почти довоенные. И каждый, у кого в доме имелся погреб, мог запастись на весь год овощами, позднее — солениями. Холодильников тогда не было, домашнего консервирования в нынешнем понимании, по-моему, — тоже. Заготавливали овощи впрок в основном путем засолки, сушки, хранения при низкой температуре в погребе или в подполье. Студенты из сельской местности нужды в продуктах питания практически не испытывали, часто ездили за продуктами домой. Командировочные предписания, необходимые в то время для проезда по железной дороге, администрация им выписывала охотно, они, естественно, делились с ними продуктами.

Иногородним студентам из дальних мест такой способ самоснабжения продуктами был недоступен, и они питались только тем, что давали в столовой или что можно было купить на базаре. Но там, вне сезона созревания, все продукты были дорогие. Хлеб всегда был очень дорогой — 70 — 100 рублей за килограммовую буханку черного хлеба, белого хлеба на рынке я никогда не видел. Промышляли продукты каждый из несельских студентов, кто как мог. Подделывали карточки на хлеб, талоны в столовую, выменивали на рынке на что-нибудь. Нашей небольшой компании, четыре или пять человек, постоянно выполняющей какие-нибудь срочные работы для техникума, завхоз техникума время от времени что-нибудь подбрасывал из продуктов. Однажды даже отпустил по государственной цене 40-ка литровую бутыль пива, выделенную властями города по случаю какого-то торжества, и мы пили её чуть ли не целый месяц как доппаек к ужину. Так вот и жили-были.

В конце 1943 года, наконец, дошла весть: военкомат набирает команду для поступления в летное училище. Мы, несколько стремившихся в военную авиацию, уже примелькались у начальника 2-й части военкомата, и нам было сообщено о наборе в летное училище в первую очередь. Медицинскую и мандатную комиссии прошел благополучно, нахожусь в списке кандидатов в летное училище. Несмотря на то, что все студенты авиационного техникума призыву в армию не подлежали, добровольцам уйти в армию военкомат идет навстречу. Радостному настроению нет границ...

Но преждевременное радостное настроение привело к коварному расслаблению. К учебе стал относиться шаляй-валяй, не сдал какие-то зачеты и два экзамена за 2-й курс техникума. Непомерно много времени стал проводить в беспорядочном чтении допоздна лежа. Ожидание отправки в летное училище затянулось месяца на полтора. Во второй половине февраля 1944 года поступает из военкомата команда быть готовым к отправке в летное училище и срочно пройти повторную медкомиссию. На ней совершенно неожиданно и обнаружилось последствие увлечения чтением лежа. Зрение левого глаза вместо постоянной единицы, упало до 0,6. И — немедленный вывод комиссии: в летное училище по зрению не годен. Это был очередной, совершенно непредвиденный удар судьбы. Из команды, отправившейся в летное училище, я был отчислен. Благодушно-беспечное настроение сменилось тяжелым угнетенным состоянием.

В ПОЛКОВОЙ ТАНКОВОЙ ШКОЛЕ