Рядовой свидетель эпохи.

Теперь мой рассказ. После того, как отрезанные в Восточной Пруссии немецкие войска предприняли яростную попытку вырваться из окружения и под угрозой захвата оказались штабы танковых частей, вышедших к Балтийскому морю и даже штаб 5-й Гвардейской танковой армии, в которую входил наш 10-й Днепровский танковый корпус, штабы стали усиленно охраняться. Где-то в последних числах января 45-го года наш танк срочно был выведен из боя и направлен на охрану штаба 10 ДТК, куда из других подразделений прибыли еще два танка, дивизион «Катюш» и еще что-то. Через несколько дней нас сменили, и мы получили приказ срочно возвращаться в боевые порядки бригады, которая вела напряженные бои, удерживая рвущиеся из окружения войска и медленно сжимая их в восточном направлении. По пути в бригаду у нашего танка отказала задняя скорость, из-за этого мы несколько раз оказывались в нелепом положении: то механик-водитель замешкался и захватил в угол между гусеницей и корпусом толстенное дерево на обочине дороги, то при развороте на узкой улице какого-то немецкого городишка пушкой уперлись в карниз одноэтажного дома и ждали, пока проходящая самоходка не сдернула нас назад. В результате таких приключений мы не укладывались в отведенный нам срок на возвращение. Когда ранним утром еще в темноте прибыли мы в свою бригаду, то все танки уже находились на исходной позиции для атаки за бугром, метрах в 700-х перед населенным пунктом с хорошо запомнившимся названием — Дойчендорф. Командир танка лейтенант Сергей из Москвы (фамилию, к сожалению, не помню, мы пробыли в одном с ним экипаже всего лишь две недели) принял решение не докладывать командиру взвода о том, что у нас совершенно не работает задняя скорость. Никто из экипажа не возражал против этого. Так без задней скорости мы и пошли в атаку.

Справа виднелся лес, слева дорога, обсаженная старыми деревьями, вся местность покрыта глубоким, но рыхлым снегом. Получив взбучку за опоздание, стараемся загладить свою вину, интенсивно стреляем из пушки с коротких остановок. Снег рыхлый, машина идет хорошо; вырываемся вперед, немцы ведут по атакующим танкам интенсивный минометный и пулеметный огонь, стремятся сбить с брони автоматчиков. Артиллерия молчит, танков противника не видно, — значит, на окраине домов нас ждут фаустпатронщики. До окраины Дойчендорфа остается метров 250 -300, и тут машина вдруг круто пошла вниз, ствол пушки уперся в землю, сделав полный откат ствола. Встали. Как потом выяснилось, ввалились в старый противотанковый ров, занесенный снегом и совершенно незаметный в начавшемся рассвете. Другие танки, увидев круто задранную корму нашего танка, остановились, стреляют с места. Командир танка по радио дал знать о противотанковом рве, и танки задним ходом отходят снова за бугор. Мы остаемся одни во рву, вокруг рвутся мины, по броне молотят осколки.

Хорошо, что нам не досталось автоматчиков. Вскоре обстрел прекращается, приоткрываем побольше люки, наблюдаем за немцами. Пушка крепко держит башню — не проворачивается, снизу все больше и больше набирается вода.

Вскоре бригада, вернее оставшиеся от неё 20-25 танков, начинает новую атаку вдоль шоссе, левее нас, танки доходят до окраины Дойчендорфа. Там немцы бьют по танкам фаустпатронами из подвалов, несколько танков горят, автоматчики сбиты с брони, фаустников из-под валов выкуривать некому — танки снова отходят назад за бугор. Совсем рассвело. На окраине видна немецкая батарея крупнокалиберных пушек штук шесть, пушки оживают, стреляют через наши головы. В спешке танки почему-то не уничтожили батарею. О наших переживаниях, самочувствии, впечатлениях этого сидения целый день в противотанковом рву в непосредственной близости от противника и о том, как вечером, в темноте при попытке эвакуации нашего танка мы погорели, нужен отдельный не короткий рассказ. Сейчас — о другом.

Ближе к вечеру, в начинающихся сумерках, от разбитого дома на опушке леса, что справа метрах в 500-х от нас, вываливается какая-то толпа и движется в нашем направлении. Насторожились, неужели немцы? Вынули из нижней шаровой установки пулемет, но как стрелять? Открытые крышки люков прикрывают нас с фронта, а правый фланг открыт, лезть под танк — там снег до самого днища... Но что-то по одежде не видно, что это немцы, угадываются вроде наши армейские телогрейки. Свои! Передовые бойцы уже подходят к танку, начинаем переговариваться. Оказывается, сейчас пехотный полк будет атаковать Дойчендорф, но в полку всего человек 200 — остатки от полка. Немцы молчат. По какой-то команде малочисленный полк числом не более полу- батальона, растянувшийся от леса до нашего танка, начинает атаку: жиденькое «ура» и побежали, точнее, поковыляли вперед по глубокому снегу. Немцы мгновенно открыли ураганный пулеметный и минометный огонь. В течение нескольких минут покосило весь несчастный полк, все поле усеяно неподвижными телами.