Рядовой свидетель эпохи.

По окрестностям разбросано много всякого немецкого оружия, патронов к нему, противотанковых мин. И самое интересное — фауст-патронов, совсем недавно еще — грозного противотанкового оружия, прототипа современных ручных кумулятивных противотанковых гранатометов, стоящих ныне на вооружении всех армий мира. Кое-какое немецкое оружие мы, конечно, припрятали недалеко в лесу. Несколько немецких винтовок повесили вниз стволами под густые кроны густых елок, запаянные цинки (то есть цинковые ящики с патронами) закопали в сухой песок. Припрятали фауст-патроны и противотанковые мины — будет, чем глушить рыбу. Нашлись и бесхозные патроны для наших автоматов ППШ и ППС. Мы, несколько самых, видимо, любознательных, начали досконально осваивать конструкцию фауст-патрона.

Энтузиастом этого дела был у нас механик-водитель Николай Казанцев. Он, наверное, первым в нашей танковой бригаде, а скорее всего, первый и в танковом корпусе освоил стрельбу фауст-патронами. Будучи очень любознательным и внимательным, он, увидев раз, стал присматриваться через свой люк и перископы, как немцы применяют это свое новое противотанковое оружие. Выскакивает немец неожиданно перед танком в полный рост с какой-то трубой и набалдашиной на ней, быстро кладет её на плечо, что-то там, в середине нажимает, и из неё летит эта набалдашина в танк и взрывается на его поверхности, а немец мгновенно исчезает. Раз увидел, два увидел, а потом, найдя эту штуковину в каком-то доме, быстро разобрался, где что и начал стрелять из нее. Я с фауст-патроном знакомился несколько иначе.

Впервые увидели мы его в Восточной Пруссии, в феврале 45-го, валяющимся недалеко от того места, где мы остановились. Никто из нашего экипажа раньше его не видел, но слухов о нем уже наслышались. Первое знакомство с ним начали так. Сначала решили пострелять по нему издали, выяснить, взорвется он от попадания пули или нет. Не реагирует. Тогда привязали к нему длинный, валяющийся телефонный провод и начали дергать его то в одну, то в другую сторону. Не реагирует. Наконец, бросили его в какую-то яму — все равно не взрывается. На том и закончилось наше первое с ним знакомство.

Теперь же, у озер под Фалькенбургом мы взялись исследовать фаустпатрон дотошно. До последней детали разобрали взрыватель кумулятивной гранаты, разобрались в принципе его действия, изучили процесс выталкивания гранаты из трубы, устройство спускового механизма, систему прицеливания. Во всем разобрались, не полезли только внутрь детонатора самой гранаты. В процессе такого изучения прошли и богатую практику применения фауст-патронов по оставшимся еще кое-где сгоревшим танкам, по другим металлическим предметам, по булыжникам, по воде. Для глушения рыбы фауст-патрон оказался не очень эффективным — он взрывался на самой поверхности воды и глушил только ту рыбу, которая плавала у поверхности. Рыбу на глубине не доставал. Больше для глушения рыбы подходила обычная ручная граната и, конечно, противотанковая мина со взрывателем от ручной гранаты.

Однажды кто-то из командиров танков разведал в дальнем углу цепи наших озер, на устье речушки при впадении в озеро, водяную мельницу и ниже под ней — большой омут. В нем по всем признакам должна водиться хорошая рыба. Собралась наша команда опытных «взрывников», коими мы с Николаем Казанцевым уже считались. Прихватили две противотанковые мины, взрыватели и на большой лодке отправились в экспедицию за рыбой. Километров через десять достигли нужного рубежа.

Омут под мельницей, действительно, оказался впечатляющим. Широкий, глубокий, ниже по реке метрах в трехстах — озеро, заросшее у берега камышом и водорослями. Рыба, по всем признакам, должна быть. Связали вместе две противотанковые мины, вставили в обе запалы от гранат Ф-1., выдернули чеки, вдвоем забросили мины в омут и отбежали от берега. Почему-то особенно долго не было взрыва, мелькнула тревожное предположение: запалы не сработали, и мины останутся лежать на дне омута. И решив, что взрыва не будет, распрямились и уныло посмотрели друг на друга. У каждого, наверное, промелькнула мысль: больше-то мин нет, надо было сначала бросить одну мину, оставив другую в запасе...

И в этот момент грохнуло. Да так, что под нами земля больно ударила снизу по ногам через подошвы сапог... А рыбы нет. Постояли, постояли несколько минут и побрели уныло к озеру, понурив головы. Но кто- то случайно оглянулся на реку и вскрикнул: вся поверхность реки сзади была покрыта всплывшей оглушенной рыбой. В течение нескольких минут набили рыбой прихваченные с собой вещевые мешки, собрали всю рыбу, начавшуюся оживать на поверхности, остальная, как ни странно, ожила и ушла в глубину. Больше никогда такими мощными зарядами не глушили, довольствовались глушением нашими «лимонками» и немецкими гранатами.