Рибуф хаби

Проливая воробья
На красивую тебя,
В синем платье из шифона
Небо шло, как Персефона,
Всё, что ниже, не любя.
Загорелая, иная,
Морю ближе, чем Даная,
Протяжённее намаза
В лёгком воздухе Стамбула
Шла Юдифь, роняя мясо
Злого, ангельского гула,
И душа могла, как дуло,
В это место направляться.
Пели белое строенья,
В чае плавало варенье,
Рядом с небом и раздольем
Кто-то кажущийся шёл
Малышом и голышом.
Не Петров ли Анатолий?
Он! Конечно же! О, да!
Шляпа, горб и борода.
В роговых его очках
Будто бабочки в сачках,
Бьётся жёлтая руда —
Это солнечная, то ли,
Даже лунная, вода.
Анатолий, свет, Петров,
Ты убить меня готов?
«Нет», — идущий отвечает,
Небо ласточку качает
На сгустившихся бровях,
И мадам, с руками фавна
Утопает в воробьях,
К ней спустившимся. И явно
Проступает на губах
Вкус форели. Я рыбак.
Я раскидываю сети.
Мну мякину. Жду всю ночь.
Звякнет колокольчик — дети
Просыпаются. Не в мочь
Мне, Петров, астральный хохот
Проникающих пучин
В небо жирное по локоть.
Но молчи, Петров! Молчи!
Вот растений хоровод.
Небо сыпется из вод.
Поплавок упрямый скачет:
Идол смерти — не иначе.

25.05.09 Венеция

«Кыш, молоток, от моей шляпки…»

Кыш, молоток, от моей шляпки,
От острия, половицы, брысь.
Шкура моя — о-хо-хо! — тряпки,
Кости мои, — а-ха-ха! — грызть.
Послушай, да ведь это и есть чучело,
Выглядеть мною научено.
Тоже мной притворись —
В мире нет ничего лучшего.
Тоже очнись в поту,
Тоже на завтрак спустись в кальсонах.
Брошу в тебя и, — ага! — попаду
Небом из — о-го-го! — глазёнок:
По-настоящему мне в этот раз метко,
Берегись, детка:
Я — укротитель мощей телевизионных,
По ошибке зашёл в клетку
К театральным мощам.
Видишь, они едят меня, вереща.

13.03.10

ИСАК

Просыпается мужчина. Он в шерстяных трусах.
Мама говорит: «Доброе утро, Исак».
Он: «Доброе утро».
Она: «Полвосьмого».
Он: «Полежу ещё».
Исак видит сон. В этом сне
Исак и Мафусаил плывут по Десне
Оба в цветных майках.
Мама говорит: «Блин».
Исак просыпается: «Дай-ка
Бутерброд, мама». Она: «А тфилин?»
Он: «Тфилин не сегодня».
Мама говорит: «Хорошо».
Исак становится на весы — сотня.
Он поражён.
Сообщает маме: «Я похудел».
Та обнимает его и идёт на кухню,
При этом думая: «Скоро тридцать семь стукнет».
Исак продолжает: «…и то не предел».
Мама открывает холодильник,
Думает: «Идиот и пьяница».
Звенит будильник.
Исак опять просыпается.

13–14.02.09 Париж

«Жаль, никто не слышит, жаль…»