Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

Выходя из дома я и в мыслях не имел паломничества к Холлиной общаге, но именно туда я и направлялся. Казалось, ноги сами несут меня туда. Конечно, это полная чепуха. Я сам стремился к этому дому. Я шел тем самым путем, который мы столько раз проходили вместе. Однако, вместо того, чтобы спешить к ее двери, мы пересекали улицу и шли по другой стороне. Не останавливались, но шли очень медленно.

Там была беседка, где мы с Холли частенько целовались на прощание — которое, порою, затягивалось на час, а то и дольше.

А вон там — второй этаж, третье от южного угла большое окно — комната Холли. Ее бывшая комната. Сейчас окно было темным. Какая-нибудь другая девушка, наверное, спит сейчас за этим окном… в той самой постели, в которой спала Холли.

А где сейчас сама Холли? В постели дома ее родителей около Сиэтла? Или в постели Джея?

Быть может, он трахает ее прямо сейчас.

Я мог представить это как наяву. Я мог это почувствовать. Я чувствовал под собой мягкое теплое тело Холли, ее страстный рот у моих губ, ее язычок у меня во рту, одна ее грудь в моей руке, ее скользкие влажные бедра обнимают меня.

Вот только теперь это был уже не я, а Джей.

Он такой необыкновенный, такой чувствительный.

— Эд?

Черт!

Выдавив из себя улыбку, я повернулся.

— А, привет, Эйлин.

Эйлин Денфорт, соседка Холли по общаге и закадычная подружка. Она прижимала к груди какие-то книжки и папки. Скорее всего, возвращалась после занятий в библиотеке или в студенческом союзе. Ветерок трепал ее длинные темные волосы.

— Как дела? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Догадываюсь, что ты уже получил письмо от Холли.

Естественно, Эйлин прекрасно была осведомлена об этом письме.

— Ага, — ответил я.

— Тяжко.

Я кивнул. Обсуждать не хотелось.

— Откровенно говоря, но это только между нами, я думаю, Холли поступила очень необдуманно.

— Спасибо.

— Понятия не имею, что на нее нашло.

— А я имею, — буркнул я.

Лицо Эйлин слегка искривилось, словно ее пронзила внезапная острая боль.

— Ага, — сказала она. — Я в курсе. Мне действительно очень жаль, что у вас все так получилось.

— Спасибо.

Она вздохнула, но вдруг встряхнула головой.

— Действительно жаль. Хотя как знать? Может, оно и к лучшему.

— Мне так не кажется.

Эйлин поджала губы. Казалось, она вот-вот разревется.

— Я понимаю, каково это, — сказала она. — Видит Бог, понимаю, — она подняла брови. — Так ты просто пришел сюда, чтобы поглазеть на ее дом?

Я покачал головой.

— Я направлялся в пышечную.

— В «Данди»?

— Ага.

— В такой-то час?

— Она открыта всю ночь.

— Знаю, но… путь-то неблизкий.

— Семь миль.

Она скорчила рожицу.

— Далековато.

— А больше заняться нечем.

Она внимательно посмотрела мне в глаза. Потом сказала:

— Тебе нужна компания? Дай мне пару минут, я заброшу книги и…

Я покачал головой.

— Думаю, мне лучше пройтись одному.

— Тебе не стоит одному тащиться в такую даль.

— Все в порядке.

— Уже почти полночь.

— Я знаю, но…

— Давай, я пойду с тобой, хорошо?

Я снова покачал головой.

— Может, как-нибудь в другой вечерок.

— Ну что ж, тебе решать. Я не хочу… сам знаешь, навязываться.

— Я не о том.

— Я поняла. Я знаю. Ты сейчас просто хочешь побыть один.

— Ага.

— Только будь осторожен, ладно?

— Обязательно буду.

— И не делай… никаких глупостей.

— Постараюсь.

— Сам понимаешь, это еще не конец света.

Я подумал, что так сказала бы и моя мать, если бы я позвонил ей и рассказал всю эту историю с Холли.

— Это просто поначалу так кажется, — добавила она.

А так бы мама не сказала.

— Ага, — сказал я.

— Но все к лучшему. Правда, к лучшему. Встретишь еще кого-нибудь…

А это, скорее всего, сказал бы мой отец.

— Влюбишься снова.

— Господи, надеюсь, что нет.

— Не говори так.

— Извини.

— Сделай мне одолжение, хорошо? Занеси мне на обратном пути пару пончиков?

Вот в этом вся Эйлин. Я прекрасно понимал, что это вовсе не из-за любви к пончикам — хотя пончики в «Данди» были шикарные. Во-первых, у Эйлин была машина: она могла ездить за пончиками к «Данди» когда душе угодно. А во-вторых, она была стройна и хороша собой, а посему от пончиков старалась воздерживаться. Не то чтобы она их вообще не ела. Ела, конечно. Но редко. И я понимал, что она просто хотела дать мне задание… хоть как-то отвлечь меня от мыслей о Холли.

— Хорошо, — согласился я. — Тебе какие?

— Глазированные, старомодные.

— Фирменные от «Данди»?

— Ага, — Эйлин грустно улыбнулась и облизала губы. — Прямо вкус их чувствую.

— Единственное что — я не знаю, когда пойду обратно.

— До моих десятичасовых занятий, надеюсь.

— Постараюсь.

— Буду пускать слюнки в предвкушении в студенческом союзе.

— Надеюсь, с голоду умереть ты не успеешь.

— Спасибо на добром слове.

Прижимая свои книги к груди левой рукой, правой она потрепала меня по плечу и нежно сжала. Я ожидал, что она скажет что-нибудь еще, но она так ничего и не сказала. Отпустив мое плечо, она развернулась и затрусила через дорогу к общаге. Ее волосы развевались, плиссированная юбочка плясала на бедрах.

Будь она Холли, то от такого у меня захватило бы дух.

Но она была не Холли.

Глядя Эйлин вслед, я не испытывал никаких чувств.