Риданские истории

В очередной ее день рождения Эмма испекла чудесный яблочный пирог и выставила на стол. По дому разносился сладкий аромат свежей выпечки. С минуты на минуту должен был вернуться Ронни. Он занимался хозяйством – чистил их единственную лошадь в стойле. Маленькая Джилли играла со своей любимой куклой в соседней комнатке, из-за стены доносился ее тоненький тихий голосок.

Эмма бросила в котел с кипящей водой чайные травы. Затем расставила тарелки и разложила столовые деревянные приборы. Вскоре к запаху пирога добавился аромат ромашки, малины и мяты.

– Ронни, дорогой! – позвала она из приоткрытого окошка мужа. – Ты закончил чистить Гельду? Пирог готов, пора к столу!

– Еще пару минут, Эмма! – тут же откликнулся Ронни и зашуршал щеткой с удвоенной энергией.

Эмма прикрыла окошко и сняла с огня котелок.

– Дать настояться несколько минут отвару, и чай будет готов, – тихонько сказала она сама себе, затем проговорила чуть громче: – Джилли, радость моя, садись скорее за стол!

– Да, мама! – услышала она в ответ.

Девушка села на краешек деревянной скамьи у входной двери и прикрыла глаза. Она немного устала за утро, занимаясь домашними хлопотами. Она слышала, как Ронни закончил чистку и отправился мыть руки из большой бадьи во дворе. Хлюпанье воды, легкий шум ветра, треск углей в печи…

– Джилли! – вновь позвала она дочь, но та не откликнулась.

Эмма вновь взглянула в окно. Ронни в этот момент беседовал с пожилым мужчиной у калитки, опершись локтями на частокол.

– Опять этот пьяница Ригл пришел просить монетку, и это в день-то рождения нашей чудесной малышки, – развела руками девушка и поспешила в комнату к дочери.

Та сидела на своей кроватке и держала на коленях… обезглавленную куклу! Из тряпочного тела торчал клок старой соломы. Голова игрушки лежала на полу у ног Джилли. В руках та сжимала острые ножницы матери, блистающие гладкой сталью в свете дня, проникающем через небольшое оконце внутрь.

– Где ты взяла мои ножницы? – с порога ахнула Эмма. От неожиданного варварства у нее на мгновение перехватило дыхание. – И зачем ты сделала это со своей куклой?

Она старалась говорить с ней ласково, но твердо, чтобы случайно не напугать Джилли. Сделав шаг навстречу к ней, Эмма протянула вперед ладонь.

– Пожалуйста, отдай мне ножницы. Ты можешь пораниться!

Девочка вздрогнула, как будто только сейчас ощутила присутствие матери рядом. Кукла скатилась вниз и шлепнулась рядом с тряпичной улыбающейся головой. Джилли повернулась к матери и еще крепче сжала ручками блестящий предмет.

– Джоули, отдай мне это, – на этот раз Эмма придала своему голосу немного строгости.

Внезапно Джилли гортанно хохоча резво спрыгнула с кроватки. Ее глаза вспыхнули тусклым фиолетовым сиянием, и в них промелькнуло что-то таинственное и незнакомое. Ловким движением она полоснула ножницами по протянутой руке матери, вскрыв вену на запястье. Та вскрикнула от боли. Кровь обильно полилась на пол, окрашивая половицы багровым цветом. Второй удар пришелся под колено с силой, не принадлежавшей маленькому ребенку, заставивший припасть девушку на четвереньки.

– Нет, Джилли, нет! – простонала Эмма, глядя в бушующие пламенем чужие глаза ребенка. – Хватит! Перестань! Что ты делаешь?

Та замахнулась в третий раз, и Эмма в ужасе закрыла лицо руками…

Со двора Ронни услышал крики жены, но не придал значения. Дочь часто устраивала беспорядок, уронив посуду или разбросав одежду. Вот и сейчас он подумал, что Эмма борется с разыгравшемся озорством любимой дочери. Постояв еще несколько минут с Риглом, Ронни любезно распрощался с ним и отправился в дом, праздновать день рождения Джилли.

Улыбка вмиг сползла с его лица, когда он раскрыл дверь. Ронни словно онемел, закованный в ледяную глыбу, а его взгляд наполнился ужасом.

Он видел Эмму, лежащую ногами в комнатке дочери, а телом в кухне, в нескольких шагах от него на полу. Глаза безжизненно закатились, демонстрируя под широко распахнутыми веками пустые белки. Из раны в запястье еще сочилась кровь, тонкой струйкой стекая по ладони. В правом боку почти по самые кольца-держатели застряли ножницы.

Слезы внезапным потоком хлынули по его скулам, противно щекоча кожу. Тошнота подступила к горлу и готова была выплеснуться наружу поздним утренним завтраком. Его затрясло, стало жарко и холодно одновременно. Кружилась голова и темнело в глазах, взгляд которых и без того стало трудно фокусировать из-за застилающих их слез. В доме царила гробовая тишина, если не считать тихого чавканья за столом. Ронни с трудом повернул голову в ту сторону, откуда доносился противный звук.

На высоком детском стульчике, как ни в чем не бывало, сидела Джилли и смотрела на него фиолетовыми глазками. Маленькие ладошки были запачканы кровью. Вокруг ее тарелки были разбросаны кусочки яблок и мучные крошки. Она доедала последний ломтик маминого пирога.

– Я все съела! – радостно воскликнула она и расхохоталась, стуча пятками по ножкам стула.

Волки