Риданские истории

– Хорошо, – покорно согласился Дэнни и обмяк у бетонного отбойника, уставившись на синее безоблачное небо. Он слышал гул ветра, разбивающегося о металлические стропы подвесного моста, но не ощущал его прохладу на своей коже. Слышал крики птиц, парящих в вышине, но не видел их.

– Хочешь послушать одну занимательную историю, что случилась со мной когда-то? – вдруг с вызовом в голосе спросил его Бойл.

– У нас достаточно времени для этого? – с безразличием спросил Дэнни, все также пристально вглядываясь ввысь, будто там его ждали ответы на все терзающие мальчишескую душу вопросы.

– Более чем, – коротко ответил Бойл и, вынув привычными движениями из кармана пальто пару ружейных патронов, заиграл ими в кулаке, словно игральными костями. – Так вот, слушай, парень.

И мужчина начал свой рассказ…

«Путь домой, в окруженную высокими горами и заселенную людьми долину, где в отчем доме меня с нетерпением ждала моя жена, лежал через большую голую равнину, занесенную тонким слоем первого снега. Повсюду чернели тонкие стебли скрюченных от мороза сорняков и ветви низкорослого кустарника, растерявшего все свои листья. Стояла середина ноября. Тяжелые свинцовые тучи в суровом безмолвии нависли над землей, словно изъеденные мышами тряпичные мешки с зерном, готовые в любую минуту лопнуть и рассыпать повсюду мириады снежинок. В это время года пустошь казалась уснувшей и умиротворенной.

Единственной жизнью среди нескольких одиноких квадратных миль являлась хижина местного шамана, стоявшая посреди равнины, будто последняя оставшаяся фигура на пустой шахматной доске. Она была выстроена из крепких толстых брусьев и утеплена толстыми оленьими шкурами по всем стенам. Зимой внутри всегда горел огонь в кострище, выложенном из камня, и было тепло и сухо. Вот и сейчас клубы дыма вырывались наружу через отверстие в крыше и уносились вдаль, гонимые колючим холодным ветром.

Я часто выходил на эту равнину охотиться на дичь, и давно познакомился со старым Маро. Я точно не знал сколько ему лет, но на вид ему было не меньше сотни. Высохшее, изъеденное глубокими бесчисленными морщинами коричневое лицо, узловатые пальцы рук и тяжелая старческая поступь. При ходьбе он опирался на деревянный посох, вырезанный из кривой дубовой ветви. Однако при всем этом имелся и парадокс. Силы в его крепких индейских жилах и безудержного пламени в черных глазах было столько, что никак не вязалось с моим мнением о почтенном возрасте старика. Иногда за недолгими разговорами у его очага я замечал спрятанные глубоко в душе ноты печали, на миг отраженные в глазах Маро. Что они хранили в себе? Липкую горечь одиночества? Потерю друзей и любимых когда-то? Я не смел расспрашивать о его жизни, будто был нем наложенным на мой рот сильным заклятием, запрещающим задавать подобные вопросы, болтая с ним в основном на обыденные, избитые языками темы. О погоде, например, различных целебных травах или лошадях.

Со временем я проникся к нему всей душой, но переживать за Маро повода не было. Его крепкая хижина, пожалуй, выдержит любую непогоду, а волки близлежащего леса не суются на открытую равнину. Разве что летом, прячась по кромке у крайних деревьев, могут поохотиться на пару зазевавшихся полевых мышей или сусликов. Да и огонь в доме Маро отпугнет любого хищного зверя, коему хватит смелости подойти слишком близко к его жилищу.

В этот раз охота не принесла мне желаемых результатов. Всего две дохлые куропатки, которые и домой-то было стыдно нести. Я сжимал их за шею одной рукой, и они слегка стукались своими мягкими тельцами о мое левое колено при ходьбе. Правой рукой я держал двуствольное ружье на плече за узкий кожаный ремешок, украшенный ниточной тесьмой. В кармане теплого пальто в бумажной коробочке бряцали неиспользованные патроны. Под ногами похрустывал наст, и с каждым шагом мои сапоги проваливались неглубоко под тонкую снежную корку.

Впереди с радостным лаем бежал мой пес, Майки. Беспородный кобель, однотонного пепельного окраса, с закрученным хвостом в форме лунного полумесяца и длинными ушами, которые из-за его невысокого роста, тащились прямо по снегу. Я готовил его с щенячьего возраста для охоты, и Майки меня ни разу не подводил. Ни единожды бывало такое, что мне не удавалось выстрелить и раза. Быстрые лапы и крепкие зубы майки попадали точно в цель раньше ружейной пули. Как сегодня. Майки был очень доволен собой, и я гордился им.

– Майки, мой мальчик! – крикнул я ему вслед, на что тот тут же откликнулся звонким лаем. – Я собираюсь зайти в гости к Маро, не составишь нам компанию? Или ты занят поиском кроличьих нор в снегу?

Услыхав имя шамана, Майки завилял хвостом и бодро затрусил к хижине. Вскоре среди порывов ветра я уловил хриплый голос старика и довольное ворчание моего пса – они приветствовали друг друга. Я раздвинул занавесь из шкур, служивших входом в обогретую костром обитель, и прислонил ружье к стене. Мертвую дичь скинул там же, на брусчатый пол.