Рифмовщик

Доктор посмотрел на Ньюку, отвел глаза в сторону и ответил:

— Мне это неизвестно.

— Значит, когда вы о чём-то разговаривали с Ньюкой в коридоре, пациент уже знал, что его болезнь смертельна?

Доктор неуверенно ответил:

— Скорее всего, знал: мои попытки убедить его в обратном, похоже, его не удовлетворили.

Юста обратилась к Ньюке:

— А вы что можете сказать по этому поводу?

Ньюка, не глядя в сторону Юсты, пожал плечами и ответил:

— Ничего не могу сказать. Я ему об этот ничего не говорил.

— А с главврачом вы разговаривали об этом или еще о чём-то? — спросила Юста.

— И об этом, — ответил Ньюка.

— Доктор, вы подтверждаете, что с Ньюкой вы говорили и о здоровье пациента, и о том, что пациент откуда-то узнал о своей смертельной болезни? Это так?

— Да, — ответил главврач.

— А еще вы говорили о чём-то личном? О вашей… — Юста подобрала, с ее точки зрения, нейтральное слово, — о вашей дружбе?

Доктор молчал. Ньюка сделал вид, что не слышал вопроса. Порфирий Петрович что-то хмыкнул про себя и заявил:

— Коллеги, мне кажется, пора сделать перерыв. Не можем же мы торчать здесь без обеда, без, так сказать, хотя бы малого отдыха? Я лично проголодался ужасно. Доктор, я знаю, что у вас при госпитале имеется приятная кафешка.

— Да, — несколько рассеянно ответил доктор. — Но здесь я не хозяин. — Он обернулся в сторону понятых и помощников Юсты. — Но если это будет общим желанием, мы могли бы переместиться туда. Я распоряжусь, чтобы нам обеспечили продолжение работы прямо там.

— Великолепная идея! — восторженно воскликнул Порфирий Петрович. — Вы, наша очаровательная начальница, можете спасти нас от голода. Сделать, так сказать, общее доброе дело. Ждем от вас положительного ответа.

— Ну что ж, если все умирают от голода, я не вправе творить зло, — ответила Юста. — Перебираемся в кафе. Ведите нас, наш доктор.

Через пятнадцать минут вся компания активно потребляла легкие закуски. На столах появились чай и кофе. Разговор о деле не клеился. Порфирий Петрович перебивал всех, удачно вставляя шутливые реплики, и не переставая рассказывал забавные истории из своего богатого юридического опыта.

— Молодой я был, — начал очередную байку Порфирий Петрович, — только-только на завод пришел юрисконсультом. Заводишко-то маленький какую-то химию выпускал. Я весь из себя стройный, красивый, в радостном возрасте, и воображал я себя суперумным. Пригнал снабженец на завод цистерну спирта — что-то новое они собрались производить. А спирт по тем временам, да и сейчас, — вещь очень востребованная. Директор вызвал снабженца, главного охранника и меня, задачу поставил: спирт сохранить до запуска технологии, чтоб местные умельцы не попользовали его для личных нужд. Покумекали местные мужи и ничего более оригинального не придумали, как часовых выставить — спирт охранять. Стали соображать, кого поставить.

Думали-думали, а выходит всё скверно. Что тетки, что мужики заводские ненадежные по охране спирта. Начнут потихонечку потреблять — не остановишь. Хоть городишко небольшой, а народу на цистерну хватит. Меня спрашивают: мол, что может молодость предложить? А я почесал затылок (а как же — первое производственное задание), да и предложил, — Порфирий Петрович отпил глоток кофе, убедился, что присутствующие заинтригованы его историей, и продолжил рассказ: — предложил отравить кого-нибудь этим спиртом, чтобы остальные даже близко к цистерне побоялись подходить.

Понятые недоверчиво улыбнулись, а Порфирий Петрович, заметив это, сказал:

— Вот и директор, покрутив пальцем у виска, сказал, что я полный дурак и ничего в производстве не понимаю. Обиделся я. Стою молчу, а директор эмоции убрал, смотрит на меня с удивлением, просит: «Будьте любезны, изложите свою идею с отравлением?» Ну, я им и изложил: «Надо не взаправду, а понарошку кого-то отравить. Так, чтобы все знали, что отравленный: хлебнул из цистерны — и умер скоропостижно. Конечно, лучше бы всего его и похоронить для убедительности, но…» Директор тут прямо обалдел от моих слов, выпучил на меня глаза и с нервной ехидцей говорит: «А потом откопаем через месяц якобы отравленного. Мы как раз через месяц, не раньше, израсходуем цистерну. Откопаем его и вручим грамоту за выполнение особо важного задания». — «Нет, — говорю я, — закапывать не будем. А премию за фиктивное смертельное отравление можно и выписать». «— На кого премию будем выписывать?» — оглядев всех, спросил директор. Снабженец сначала было хихикнул на это предложение, да и затих, а охранник, видимо, как-то испугался. Молчит, и лицо без реакции. Наверное, боится, что его отравят понарошку.

Порфирий Петрович взял паузу, чтобы кофе допить. А один из охраняющих Пуэлу заметил:

— Ерунда какая-то получается. Можно же было на цистерне написать «Яд» и череп с костями добавить. Затеяли какую-то дурь!

— Конечно, вы правы, — ответил Порфирий Петрович. — Так и сделали, но время было такое, что всяких надписей для сохранности чего-нибудь было недостаточно. Нужны были более серьезные меры. Вот возьмите у нас: чего только не напишут, а соблюдается это всё? Не всегда.