Рифмуется с радостью

Старость в каком-то отношении сравнима с зоной, ну хотя бы в смысле невольного ограничения свободы, однообразия быта и постоянной опасности впасть в уныние, тут и пригождаются накопленные за жизнь отвлекающие от тоскливых размышлений интересы. Академик И.Л. Кнунянц (1906 – 1990), химик-органик, реставрировал старинные полотна; академик А.Б. Мигдал (1911 – 1991), специалист по сверхпроводимости, увлекался скульптурой, резьбой по дереву и камню, альпинизмом, катался на горных и водных лыжах, снял первый в стране подводный фильм. Б.В. Раушенбах писал книги, занимался теорией живописи, средневековой литературой Китая, культурой древнего Египта, математическими аспектами кровообращения. Интерес к перспективе в живописи привел его к иконе, Православию и богословским проблемам.

Те, кому сейчас за 70, составляли когда-то «самый читающий народ в мире», смолоду навыкли хорошему чтению и не станут изнывать от скуки в старости; как сказал один писатель, в России человек уже двести лет одиноким не бывает, у него есть Пушкин, который, если что, и утешит, и рассмешит, и обрадует.бытую со венсию пенсию, аплодисменты, нуждается в них, как в наркотике, и за модой и : одаренный ученый " Александра Д. с самого выхода на пенсию собиралась перечитать классику, совсем забытую со школьных времен, а также приступить наконец к сложным авторам – Камю, Джойсу, Прусту, но, как многие, отвлекается на легкое, что само, без усилий, ложится в голову: газеты, журналы, детективы, от которых проку столько же, сколько от жвачки, ну разве на минутку отвлекают от тягот бытия. Умные или, скажем, китайские книги, которые пытается осилить Вера Л., требуют напряжения, зато дают чувство удовлетворения и доставляют благотворные переживания, освежая и облагораживая душу.

к оглавлению

У старости есть собственная доблесть

Высокие представления о себе понижаются

взглядом в зеркало

немощью старости,

задержкой дыханья в надежде, что боль

не вернется.

Чеслав Милош[60].

В Мичиганском университете провели интересный эксперимент: трем возрастным группам – молодым (от 25 до 40), зрелым (до 60) и пожилым предложили тесты с вариантами преодоления разных конфликтов; старики выбрали мягкие, компромиссные, здравые решения. Американцы сделали вывод о мудрости, которая обязательно приходит с возрастом; однако уместнее, по-видимому, считать причиной естественное смирение старости. П.А. Вяземский любил цитировать чудесные строки забытого сейчас поэта XVIII века Озерова:

Но жизни перейдя волнуемое поле,

Стал мене пылок я и жалостлив стал боле.

Юрий М. в свои 62 очень старался сохранять форму, по утрам принимал контрастный душ, бегал, посещал бассейн, ел в соответствии с кремлевской диетой исключительно свежие овощи и мясо, казалось, самочувствие и здоровье в норме. И вдруг как удар в лицо: «дед, где тут винный магазин?». И сразу обмяк, действительно сдал, ослаб, устал делать вид, что еще бодр и свеж. Старость почему-то настигает внезапно, даже тех, кто пытался вообразить ее, прикидывал на себя смолоду, но в душе страшась и отметая. Почему и скрывают возраст: старым или / и больным быть не просто уродливо, но еще и предосудительно, стыдно, непрестижно! Общественное мнение давит на психику всей своей тяжестью, безжалостно и назойливо внушая ужас перед каждым днем, приближающим к преклонным годам.

П. Тейяр де Шарден дал весьма точное определение старости: волочильня для индивида; волочением называется протягивание металлической заготовки сквозь узкое отверстие для придания ей гладкости; на память приходит каменный желоб, в который ввинчивается змея, меняющая кожу, и особенно игольные уши, чрезвычайно тесные врата в Иерусалиме, образ пути в Царство Небесное. Что ж, последний бой – он трудный самый, как поется в песне. Для гордого старость равносильна крушению, а поскольку все этим вирусом заражены, то все и сознают – крушение.

Ну, допустим, каждый что-то подобное крушению уже переживал, если, например, мучился от болезни, которую считал неизлечимой, если любимый (любимая) уходил (уходила) к другой (другому), если лучший друг оказывался предателем или если, еще горше, оказывался предателем сам, если хоронил кого-то из самых близких, если пожар уничтожил дом, с которым сгорело, казалось, всё, включая душу; каждый как-нибудь да страдал, терпя те или иные, но обязательные земные скорби.