Рифтеры

– Групповой секс на рифте, – поясняет Актон. – Все большие, которых мы видели, это самки. А самцы – вот эти мелкие трахальщики размером с палец. Тут внизу со свиданиями туговато, поэтому они пристают к первой попавшейся женщине, которую могут найти, и вроде как сливаются с ней – их головы поглощаются, кровеносные потоки соединяются. То есть они – паразиты, уловили? Проникают в нее, а потом всю оставшуюся жизнь с нее кормятся. И их тут до хрена, но она больше парней, сильнее и могла бы съесть их заживо, если бы только…

– А он опять сидел в библиотеке, – замечает Карако.

Актон какое‑то время пристально смотрит на нее.

Потом подчеркнутым жестом тыкает пальцем в раздутый труп, лежащий на палубе.

– Вот это мы. – Потом хватает одного из самцов‑паразитов и отрывает его от тела. – А вот это все остальные. Уловили?

– А, – говорит Лабин. – Метафора. Умно.

Карл делает один‑единственный шаг к нему:

– Лабин, я ужасно от тебя устал.

– Да ну. – Тот совсем не кажется напуганным и никак не реагирует на угрозу.

Кларк трогается с места; встает не прямо между ними, а немного в стороне, образуя вершину человеческого треугольника. Она понятия не имеет, что делать, если дело дойдет до драки, и не знает, что сказать для ее предотвращения.

Неожиданно она понимает, что даже не уверена, хочется ли ей их останавливать.

– Да ладно вам, парни, – Карако прислоняется к штативу для сушки. – А вы свои проблемы как‑то по‑другому уладить не можете? Может, вытащите линейку и померяетесь членами? Ну или еще как‑то.

Все смотрят на нее с удивлением.

– Берегись, Джуди. Какая‑то ты нагловатая стала.

А теперь все дружно переводят взгляд на Кларк.

«Неужели это сказала я?»

Долго, очень долго ничего не происходит. Потом Лабин хмыкает и уходит обратно в мастерскую. Актон смотрит ему вслед и, лишившись непосредственной угрозы, возвращается в шлюз.

Мертвый удильщик дрожит на палубе, топорщась паразитами.

– Лени, он действительно какой‑то странный, – говорит Карако, когда шлюз затопляет вода. – Мне кажется, тебе лучше его отпустить.

Кларк только качает головой:

– Куда?

Ей даже удается выдавить из себя улыбку.

Она ищет Карла Актона, но каким‑то образом находит Джерри Фишера. Тот грустно смотрит на нее с другого конца длинного туннеля. Их словно разделяет целый океан. Он ничего не говорит, но Лени чувствует его печаль, разочарование. «Ты солгала мне, – говорят ощущения. – Сказала, будешь приходить, видеться со мной, и солгала. Ты совсем про меня забыла».

Он ошибается. Она не забыла про него. Только пыталась.

Кларк не произносит этого вслух, но каким‑то образом Джерри улавливает ее мысль. Его отношение меняется: грусть уходит, что‑то холодное просачивается на ее место, столь глубокое и старое, что у нее нет слов для его описания.

Что‑то чистое.

Сзади кто‑то трогает ее за плечо. Она разворачивается, встревоженная, рукой прикрывая живот.

– Эй, успокойся. Это я. – Силуэт Актона вырисовывается на фоне слабого света, идущего от Жерла. Кларк расслабляется, мягко толкает его в грудь и ничего не говорит.

– С возвращением. Давно тебя тут не видел.

– Я… я тебя искала.

– В иле?

– Что?

– Ты там плавала на месте, вниз лицом.

– Я… – Она чувствует отзвук беспокойства, но не может вспомнить, по какому поводу. – Наверное, задремала. Сон видела. Столько времени прошло с тех пор, как я тут спала…

– Четыре дня, кажется. Я по тебе скучал.

– Мог и внутрь зайти.

Актон кивает.

– Пытался. Но я никак не мог протиснуть всего себя сквозь шлюз, а та часть, которая проходила… ну, получалась довольно жалкая замена меня. Если ты помнишь.

– Я не знаю, Карл. Ты знаешь, как я отношусь…

– Да. И я знаю, что на дне тебе нравится так же, как и мне. Иногда мне кажется, что я могу остаться здесь навсегда. – Он замолкает на мгновение, словно взвешивает слова. – Фишер все правильно понял.

Ей становится холодно.

– Фишер?

– Он все еще тут, Лен. И ты об этом знаешь.

– Ты видел его?

– Нечасто. Он довольно пугливый.

– А когда?.. В смысле…

– Только когда я один. И довольно далеко от станции.

Кларк оглядывается по сторонам, ее охватывает необъяснимый страх.

«Конечно, ты не можешь его видеть. Его тут нет. А даже если бы был, то слишком темно для…»

Огромным усилием воли она заставляет себя не включать фонарь.

– Он… Мне кажется, он очень сильно к тебе привязан, Лен. Хотя, думаю, ты об этом и так знаешь.

«Нет. Нет. Не знала. И не знаю».

– Он с тобой разговаривает? – Она не понимает, почему ей так не нравится эта мысль.

– Нет.

– Тогда как?

Актон какое‑то время молчит.

– Не знаю. У меня просто такое впечатление. Но он не говорит. Это… Не знаю, Лен. Он там просто слоняется и наблюдает за нами. Не знаю даже, насколько его уже можно считать… нормальным.

– Он наблюдает за нами, – ее жужжание тихое и монотонное.

– И знает, что мы вместе. Я думаю… Думаю, он считает, что это как‑то объединяет его и меня, – Актон замолкает на секунду. – Он тебе небезразличен, так?