Ригодон

Земля содрогнулась! Более того! она как будто разверзлась!.. и небо тоже! да, так и есть! Ретиф не соврал… брум! еще один залп!.. неподалеку!.. нам видно! выстрелы из пушек!.. красные!.. зеленые!. нет! отрывистые залпы! это гаубицы!.. и все – по вокзалу!.. теперь весь Oddort прекрасно видно!.. он, если так можно выразиться, вспыхнул… отовсюду: из окон, из дверей вагонов, – вырываются языки пламени… бабах! еще!.. еще!.. теперь с вокзала уже никто не убежит, ни один человек!.. Ретиф не соврал… но где же он сам? а куда делись люди, за которыми мы шли?.. я мог бы и не описывать вам этот обстрел… прицельные удары по вокзалу… вы и сами все прекрасно представляете… настоящая жаровня!.. видимость значительно улучшилась… можно все рассмотреть… и артиллеристов, и гаубицы… эти короткие пушки встречаются не так часто… отсюда нетрудно прицелиться, так как до вокзала метров триста, не больше… гаубицы установлены прямо на путях, на небольших платформах… здесь их целый состав… интересно, откуда прибыли эти гаубицы?.. а это еще что за шум!.. жуткий гвалт… тарахтенье доносится с воздуха… самолет, как кофейная мельница… Ретиф же нас предупреждал… Мессершмит… этот звук нам знаком… тррззт! трррззт!.. трели… такое впечатление, что кто-то крутит ручку… я говорю об этом Лили… но можно было не говорить, она и сама знает… мы опять падаем на землю! и бабах!.. тррах!.. бомба! осколки летят во все стороны… это удар милосердия!.. самолет пикирует на вокзал… нам все видно… вокруг светлее, чем днем!.. поезд с гаубицами трогается… его локомотив работает на угле… и пулеметчики тоже собираются… складывают свой багаж… больше на вокзале никого не осталось… оттуда доносится едкий запах гари… ну знаете, примерно как в Берлине, такой же едкий запах свежезажаренного мяса… хотя может, и еще более едкий?.. итак, мы уцелели… но куда нам идти?.. остались только мы двое и Бебер… а вокруг – кучи гильз… от ружей, от гаубиц, не говоря уж о тяжелых пулеметных лентах, и осколках… этот путь, наверное, ведет в Ганновер?.. что ж, пойдем по этому пути!.. смотри-ка, там кто-то есть!.. не призрак, не тень… кажется, это артиллерист… самый что ни на есть настоящий… все ясно: он пришел порыться, посмотреть, не осталось ли здесь чего… и роется пальцами прямо в грязи!.. не стоит!.. я окликаю его!.. эй! эй!.. пусть подойдет! тут, совсем рядом с нами, гильзы!.. полно! как раз то, что ему нужно… он складывает их… в свою сумку!.. кажется, даже разводной ключ нашел!.. он поворачивается к нам!

– Guten tag!

Говорю я ему… и добавляю…

– Хорошо горело!

– Ach ja!.. sicher… es must!

Он тоже считает, что хорошо… иначе и быть не могло!..

– Wo gehen sie? куда вы направляетесь?

Спрашивает он меня.

– Hanover!.. в Ганновер!..

Уверен, он знает, где Ганновер… он показывает!.. там! нужно идти по пути… другой дороги, судя по всему, здесь нет… разве что очень далеко… придется идти по шпалам!..

– Sie sind Franzosen?

Само собой, мы Franzosen! я ему объясняю, что мы рабочие, работали на заводе, а теперь наш завод kaput! сгорел, разбомбили… мы ищем другой!.. не разбомбленный!.. это он понимает!

– Sicher Hanover! конечно, в Ганновере такой есть!

Еще я интересуюсь у него, а не встречал ли он здесь французов… он в этом не уверен!.. правда там, наверху, он видел каких-то иностранцев… он показывает в восточном направлении… они стреляли!.. стреляли друг в друга… во время бомбардировки… а начали они еще до того, как загорелся вокзал… сейчас там, в поле, валяется куча трупов!.. есть и раненые! вполне вероятно, что это был Ретиф со своими людьми… кстати, с тех пор я Ретифа нигде больше не встречал… ни в Германии, ни в Дании… а потом и здесь, во Франции… я всех о нем спрашивал… Марион, например, знал его гораздо лучше, чем я… но Марион умер, вы же знаете… его я так и не успел ни о чем спросить… бедняга Марион!.. добрейшей души человек… в Зигмарингене мы выжили только благодаря ему… он всегда предупреждал нас о всевозможных ловушках!.. по три… четыре раза… в неделю… а как забавно он наряжал Бебера папашей Декавом[77]… усы торчком, шарф на шее, и капля на носу… как мы веселились!.. теперь уже так ни с кем не повеселишься!.. вот у Ретифа, к примеру, с чувством юмора всегда было плоховато… хотя, надо отдать ему должное, в своем деле он был настоящим асом, буквально творил чудеса, однако в остальном… итак, в Ганновер!.. я же хроникер, мне нельзя терять нить повествования!.. этот артиллерист больше с нами не говорит, он поглощен сбором гильз, которые валяются тут повсюду вместе с пулями… короче, решил навести порядок… впрочем, кое-что он все же пытается мне объяснить!

– Du verstehst! Kupfer!.. Krieg!.. Kupfer!.. медь!.. война!.. медь!

Конечно! он прав!

– Sicher!.. sicher!

Война – это медь!.. хлеб – тоже война! и сардины, и колбаса!.. он продолжает копаться в грязи… и интересуется, а есть ли у нас еда… да, у нас есть полбуханки… для нас и Бебера… я ему ее показываю…

– Ich habe Chokolade!

Он что, издевается… нет, все верно!.. настоящий шоколад… да еще и с орешками…

– English flieger!.. Kaput![78]