Читаем Ригодон полностью

– Да!.. он выступает против англичан, против русских, против всех сразу… сражается в воздухе, на земле, на море… даже в самых отдаленных уголках… вы что, не знали? неужели Раумниц вас не просветил?

Нет!.. ни слова… а вот Ретиф в курсе… тут я внезапно вспомнил о Ля Виге: хорошо, что его больше нет с нами, а то, боюсь, мне было бы с ним тяжело… здорово наш кореш нас кинул, обвел вокруг пальца и, судя по всему, для него это раз плюнуть… ну и пускай, черт с ним!.. в Рим, так в Рим!.. хотя, на самом деле, еще неизвестно… ну а мы все едем, едем… прямо как в сказке… признаюсь, это путешествие кажется мне не совсем обычным… впрочем, все познается в сравнении!.. поезда с прокаженными… поезда с рыбой… я вам уже их описывал: практически без колес, по раздолбанным рельсам… и этот поезд еще свое получит, я уверен… а про восстановление пути все равно интересно было послушать! и тот Зигфрид из Ульма тоже поначалу показался нам очень забавным в своем рединготе, и с этими его рассказами о молодости и лазанье по шпилю… в начале вас всегда стараются чем-нибудь завлечь… а потом – бум! и понеслось! вы – в бочке со связанными руками и ногами мчитесь вниз по Ниагарскому водопаду… «Внимание, мадам, мсье! грохот потоков воды, смерч, брызги!.. осмотр закончен, мсье, мадам!»… а после! сразу отправляемся на экскурсию вглубь Везувия! сера и порфир! какая цветовая гамма!.. представление начинается! двадцать пять тысяч тонн лавы! разом! вздымаются к облакам!.. неужели вам ничего не видно?.. какая жалость!

Я продолжал размышлять, обдумывать все детали… скоро уж и наша станция… еще где-то час… Ретиф что-то говорит своими людям… вероятно, инструктирует… надеюсь, речь идет не о нас… а вообще-то, все это очень подозрительно… кто встретит нас в Оддорте?.. кто откроет вагоны?.. чего нужно опасаться в первую очередь?.. кажется, поезд замедляет ход… тормозит… локомотив пыхтит… останавливается… да!..

У наших дверей кто-то возится!.. отодвигает засовы… и почти сразу же! дневной свет!.. и перрон, платформа… теперь можно и выйти… так! я пропускаю вперед Ретифа… он обращает мое внимание: никаких табличек и надписей… нужно знать, что это Оддорт.

– А теперь познакомимся со Свободой…

Я рассматриваю наш поезд: три вагона… а сюда, как я вижу, прибывают и другие поезда… к другим платформам… один за другим… и все по три вагона, как и наш… три… четыре… пять поездов… Volksturm открывают двери… внутри полно таких же, как и мы, обалдевших людей… они вылезают наружу… откуда эти люди?.. отовсюду… Ретиф в курсе… рабочие и чиновники… великая встреча народов в Оддорте?.. вот мы и прибыли!.. на эту станцию без названия…

– Не знаю, известно ли вам?

Ну что там еще!

– Я являюсь здесь вторым лицом после генерала Свободы!..

– Все понятно, Ретиф!

– Я его заместитель!

– Ну и что с того?

– Скоро вы увидите, что это значит!

– Могу себе представить… я готов ко всему, Ретиф!

– А вы мне поможете?

– Ни в чем не могу вам отказать, дружище!

– Сейчас вы сами увидите этого еврея… меня-то он знает… причем уже давно… вот он, можете полюбоваться!..

Он указывает мне… на седого человека с бородкой… с темным, почти оливковым, цветом лица… нос у него, действительно, с горбинкой… и глаза, действительно, черные… на Балканах все именно так и должны выглядеть… накрашенные генералы, с властными носами, полученными, полагаю, путем пластических операций… к счастью, тут нет Ля Виги, а то бы ему показалось, что у него появился соперник, и с ним бы опять случился припадок…

Надо сказать, что местный зал ожидания выглядит вполне прилично… четыре кресла и четыре табурета… и больше ничего…

Прежде, чем сесть, генерал протягивает мне руку, причем довольно сердечно, и вроде бы, даже с симпатией… говорит он с акцентом… но я бы сказал, скорее с русским, чем с балканским… он, конечно, картавит, но акцент у него певучий, не гортанный, совсем не похожий на турецкий…

– Мадам, позвольте выразить вам мое глубочайшее уважение!.. а вам, доктор, мое искреннее расположение!.. мы поговорим позже!.. там, где не будет этих поездов!.. этих людей!.. этого шума!.. а вы, Ретиф, пойдете с нами?..

Мы следуем за ним… я смотрю ему в спину… высокий худой и очень сутулый… его кабинет тут неподалеку… картотеки, папки… четыре картотеки… звонит телефон… он отвечает… только ja!.. одни ja!.. а потом nein!.. и вешает трубку… читает какую-то бумагу… точнее, бегло просматривает… что-то бормочет… снимает свой монокль… и наконец обращается к нам!..

– Доктор, вероятно, Ретиф вам уже все рассказал… Ретиф в курсе всего… мне необходимо, чтобы он был в курсе… он должен быть в курсе… когда меня здесь нет, кто-то должен меня заменять… вы меня понимаете?.. здесь всем руковожу я: и вокзалом, и поездами… но у меня тоже есть начальство: там, на другом конце провода! оттуда я получаю приказы!.. поэтому здесь все время и должен кто-то находиться, не так ли?.. чтобы заменять меня!

– О, я прекрасно вас понимаю, генерал!

Перейти на страницу:

Все книги серии Extra-текст

Влюбленный пленник
Влюбленный пленник

Жан Жене с детства понял, что значит быть изгоем: брошенный матерью в семь месяцев, он вырос в государственных учреждениях для сирот, был осужден за воровство и сутенерство. Уже в тюрьме, получив пожизненное заключение, он начал писать. Порнография и открытое прославление преступности в его работах сочетались с высоким, почти барочным литературным стилем, благодаря чему талант Жана Жене получил признание Жана-Поля Сартра, Жана Кокто и Симоны де Бовуар.Начиная с 1970 года он провел два года в Иордании, в лагерях палестинских беженцев. Его тянуло к этим неприкаянным людям, и это влечение оказалось для него столь же сложным, сколь и долговечным. «Влюбленный пленник», написанный десятью годами позже, когда многие из людей, которых знал Жене, были убиты, а сам он умирал, представляет собой яркое и сильное описание того исторического периода и людей.Самая откровенно политическая книга Жене стала и его самой личной – это последний шаг его нераскаянного кощунственного паломничества, полного прозрений, обмана и противоречий, его бесконечного поиска ответов на извечные вопросы о роли власти и о полном соблазнов и ошибок пути к самому себе. Последний шедевр Жене – это лирическое и философское путешествие по залитым кровью переулкам современного мира, где царят угнетение, террор и похоть.

Жан Жене

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Ригодон
Ригодон

Луи-Фердинанд Селин (1894–1961) – классик литературы XX века, писатель с трагической судьбой, имеющий репутацию человеконенавистника, анархиста, циника и крайнего индивидуалиста. Автор скандально знаменитых романов «Путешествие на край ночи» (1932), «Смерть в кредит» (1936) и других, а также не менее скандальных расистских и антисемитских памфлетов. Обвиненный в сотрудничестве с немецкими оккупационными властями в годы Второй Мировой войны, Селин вынужден был бежать в Германию, а потом – в Данию, где проводит несколько послевоенных лет: сначала в тюрьме, а потом в ссылке…«Ригодон» (1969) – последняя часть послевоенной трилогии («Из замка в замок» (1957), «Север» (1969)) и одновременно последний роман писателя, увидевший свет только после его смерти. В этом романе в экспрессивной форме, в соответствии с названием, в ритме бурлескного народного танца ригодон, Селин описывает свои скитания по разрушенной объятой пламенем Германии накануне крушения Третьего Рейха. От Ростока до Ульма и Гамбурга, и дальше в Данию, в поездах, забитых солдатами, пленными и беженцами… «Ригодон» – одна из самых трагических книг мировой литературы, ставшая своеобразным духовным завещанием Селина.

Луи Фердинанд Селин

Проза
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе

«Казино "Вэйпорс": страх и ненависть в Хот-Спрингс» – история первой американской столицы порока, вплетенная в судьбы главных героев, оказавшихся в эпицентре событий золотых десятилетий, с 1930-х по 1960-е годы.Хот-Спрингс, с одной стороны, был краем целебных вод, архитектуры в стиле ар-деко и первого национального парка Америки, с другой же – местом скачек и почти дюжины нелегальных казино и борделей. Гангстеры, игроки и мошенники: они стекались сюда, чтобы нажить себе состояние и спрятаться от суровой руки закона.Дэвид Хилл раскрывает все карты города – от темного прошлого расовой сегрегации до организованной преступности; от головокружительного подъема воротил игорного бизнеса до их контроля над вбросом бюллетеней на выборах. Романная проза, наполненная звуками и образами американских развлечений – джазовыми оркестрами и игровыми автоматами, умелыми аукционистами и наряженными комиками – это захватывающий взгляд на ушедшую эпоху американского порока.

Дэвид Хилл

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги