Рихард Феникс. Горы. Книга 1

— Я сегодня опять ночую здесь, — толстяк показал на двухэтажный дом с вывеской «Приют друга. Завтрак, обед. Пять палышей за сутки».

— Почему не дома? Это не то место, где следует находиться ребёнку!

Бэн пожал плечами, глянул в сторону и ответил, пунцовея ушами:

— К нам вчера вечером пришёл дядя Азару. Мы сначала поужинали все вместе, а потом они ушли в мамину спальню, а меня отправили проверить овец. А когда я вернулся, мама вышла почему-то в одной ночнушке, дала мешочек монет и сказала погулять в городе, пока не пришлёт за мной кого-нибудь из Энба-волков. Я так и не понял, в чём дело. Но по пути встретил Ирнис, и она дала мне адрес этого постоялого двора.

Нолан прокашлялся, поднял брови и стал больше похожим на себя.

— Позволь спросить, а с каких пор князь Энба-волков для тебя дядя Азару?

— Так со вчерашних же, — пожал плечами мальчик. — Я когда уходил в город по материному велению, встретил его на крыльце. Он курил и почему-то был в одних коротких штанах, будто ему жарко. А вчера ведь прохладно было. Я жуть как замёрз, пока дошёл до ночлежки. Так вот дядя Азару сказал его теперь так называть. Поэтому я ночую здесь, а днём гуляю по городу. Вот с вами, например, — Бэн покраснел и неловко обнял Рихарда. Потом подошёл к Нолану, и тот по-отечески прижал его к себе.

— Хорошо, только будь осторожней, — мужчина взлохматил медовые волосы Бэна и попрощался.

— А можно… — толстяк с надеждой взглянул на Фениксов, — Можно я завтра к вам в гости приду? Ну, раз теперь можно.

— А приходи! — Рихард махнул ему рукой и потащил отца домой. Нолан всё оборачивался, порывался что-то сказать, но замолкал на полуслове.

Стражник в арке кивнул им, ничего не спросил, а Рихард не мог понять, тот же это, что был несколько дней назад, или другой: все они на одно лицо, точнее, лиц и вовсе не различить за способностью Теней.

За крепостными стенами было темно, лишь лунный свет обманчиво выхватывал то камень, то покрытый цветами куст, то расстилался на тракте, от изгиба которого тропа поднималась круто вверх. Туда, где ждал дом. В предгорье было свежо, чудесно пахло землёй и сочной хвоей, ухали ночные птицы, мотыльки шелестели прозрачными крылышками, порхая над стрекочущими светлячками. Вот такие они, Фениксовы горы: ярче ночного города, родные и привычные до последнего излома дороги, до снежных шапок далеко в вышине.

Рихард шёл и понимал: он — дома. Но понять, что этот дом вскоре нужно будет покинуть, пока не мог.

— Пап…

— М? — Нолан слегка улыбался, глубоко вдыхая горный воздух, будто пытался надышаться впрок за себя и за сына.

— За что ты будешь извиняться перед тем дядей, Урмё?

Нолан помолчал, взял мальчика за руку, ответил:

— Это очень старая и грустная история… У Урмё был сын, который убил первую свою жертву в семь лет — продавщицу леденцов за то, что не захотела давать ему петушка на палочке без оплаты. Вонзил ей палочку для карамели в горло. Его пытались уговаривать, лечить, запирать, но он, как заведённый, повторял, что ему это очень понравилось. Он каждый раз сбегал из-под охраны. На следующий год он нарочно поссорился с булочником и зарезал его. С тех пор ему начали ставить клейма под ключицы, ведь он был слишком мал, чтобы судить как взрослого. По одному раз в год, как по расписанию. Ничего не помогало. А после пятого он пропал. Мы искали его почти три года и не могли найти…

Мужчина шумно выдохнул, обернулся на город. Рихард слушал, затаив дыхание. От спокойного, чуть отстранённого голоса отца пробирала дрожь.

— … А потом в город привезли крупную партию браги из кокке, которая у нас запрещена. Мы с Урмё вычислили, где будут разгружать, и пришли туда ночью. Преступники этого не ожидали, но дали нам мощный отпор. Один из них накинулся на Урмё сзади и воткнул ему в спину нож. Этим человеком оказался его сын. Тот, видимо испугался, что ранил отца, а ещё смертной казни, и откусил себе язык. Спасти не удалось даже твоему дедушке. Я виноват, что забыл это. У Урмё никого не было ближе меня и сына. Любимую жену он потерял при родах. Я думал, он сломается. Но, как видишь, жив. Хотя его сердечные раны всё ещё кровоточат.

Они пошли дальше. Рихард раздумывал над услышанным. Весёлый, болтливый живчик Урмё не казался мальчику тем, кто в прошлом перенёс такую беду. Всё, хоть и сказанное без эмоций, показалось мальчику скорее страшной сказкой, чем правдой. Но, если отцу угодно, пусть сходит на встречу с одним из её героев.

— Ты ведь ничего не понял, да? — Нолан пропустил сына на боковую дорогу, ведущую к деревне.

— Всё я понял! — буркнул тот.

— И, надеюсь, что никогда не поймёшь, — тихо сказал отец.

Глава 21 Маджер берется за дело

— Вставай! Просыпайся! Живо! У тебя минута одеться и выйти!

Горячая лапища схватила Рихарда за ногу и сдёрнула с кровати. Мальчик едва успел прикрыть голову, чтобы не удариться о каменный пол. Тёмный силуэт в дверном проёме, огромный, как горы, нависал над юным Фениксом.

— Дядя… Маджер?

— А кто ещё? Одевайся!

Маджер вышел, гулко топая. Из соседней комнаты раздался сонный, хрипловатый голос Нолана:

— Сын, иди.