Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Мальчик удивился и обиделся, заслышав нотки разочарования в голосе дяди, накрыл блокнот ладонями, чтобы лишний раз не провоцировать Маджера, тот пожал плечами и указал вниз налево.

— Смотри туда. Видишь?

Рихард, сидя на самом конце каменного выступа, проследил взглядом туда, куда показывал дядя, и увидел тёмный вход в пещеру, почти заросший кустарником. Казалось, внутри что-то белело, но, возможно, привиделось.

— Запомни это место. Я про него ещё расскажу, — заговорил Маджер. — Наш род очень древний, Рихард. Именно тех, кто главенствует над Фениксами Красных гор. Главами становятся у нас по старшинству и не допускают кровосмешения внутри племени, чтоб не похерить будущие поколения. Чтоб не плодить слабосильных уродов, как этот, дальний наш родич, Альх. Не понимаешь? Поймёшь. От родственных связей рождаются уроды, а Фениксу такого не надо. Но более старшинства у нас ценится работа с металлами: кто искусней, полезней, тот и в праве распоряжаться племенем, в праве занять лучший дом и оставить больше потомков. Несколько поколений назад у тогдашнего главы было пятеро детей. И средний оказался строптивым, не желающим работать вместе со всеми. Как его не упрашивали, он бросил свою семью, своё племя, свой долг и сбежал, как последний проходимец.

Мальчик подумал, не пытался ли дядя этим рассказом обвинить его. Ведь приговор и означал бросить всё и отправиться на пять лет в странствие. Но рассказ продолжался, а обычно грубая и отрывистая речь Маджера текла песней, спокойной рекой, а не тащила по порожистому дну головой вниз.

— Но много лет спустя отступник вернулся. Он был верхом на звере, племя которых раньше жило в этих горах, да всех истребили. Когда город разросся, многих диких животных не стало, ведь они опасны не только для обычных людей, но и для нас, Детей богов. И своим возвращением строптивый средний сын главы наделал много шуму. Он вернулся без левой руки, но при силах, и с собою привёз маленькую девочку, взятую у южных Фениксов…

— Южных? — Рихард чуть не свалился с карниза, впервые узнав, что помимо северных есть и другие. Дядя в ответ чуть заметно кивнул.

— Да. Он привёз эту малышку и отдал на воспитание в Дом Матерей. От неё, как говорят, очень злопамятной и жестокой южанки, и пошёл род твоей бабки, старой суки, нынешней смотрительницы Дома. Вечно она себе на уме и перечит отцу моему, а он ведь — глава деревни! — Маджер засопел, выстукивая пяткой по скале.

Рихарду стало обидно за бабушку: её он уважал и любил, а вот главу Гурджега — нет. Дядя сплюнул в ущелье, хмуро спросил:

— Интересно хоть? А то вдруг я тут зря распинаюсь? В одно ухо влетело, из другого вылетело. А⁈

— Конечно интересно, дядя Маджер, — закивал Рихард, втягиваясь в историю всё сильнее. Она, как хорошая сказка, пленяла своей достоверностью и одновременно нереальностью, хотя за бабушку всё равно было обидно.

— Малец, — хмыкнул дядя и улыбнулся. Он глянул вновь в сторону пещеры, где точно, как мог разглядеть мальчик, что-то белело, и продолжил: — Вернувшийся отступник жил в этой пещере, ведь вход в нашу деревню ему был заказан. Но тогдашний глава часто спускался к нему, к своему сыну, говорил с ним. И узнал важное: далеко на севере, за морями-океанами, в королевстве Прэстан, есть железо, которое крепче всего на свете. И никто, кроме Фениксов, не может его обработать. И вот с тех пор, особенно, как оскудели наши запасы, мы мечтаем отправиться туда и взять это железо себе. Оно будто создано для нас, понимаешь?

— Да, — пожал плечами Рихард, поскучнев, когда сказка извернулась обыденностью. — А что стало с отступником?

— Да что с ним могло теперь стать? Жил себе потихонечку, калякал свои мазилки, вон как ты сейчас, да в городе продавал. Там познакомился с одной бабой из знатных. Понесла она от него, да, как все прочие человечки, сгорела в пламени Фениксов во время родов. А потом и сестру её обрюхатил. Сильно на Фениксов за гибель дочурок знать тогда обозлилась. С тех пор городские и вели собственные разработки по этим котлам и печам, чтоб нас, Фениксов, от нашего же железа отвадить. Понимаешь?

— Наверное, да, — слукавил Рихард.

— Надеюсь. Одни беды от этого отступника.

Маджер похрустел костяшками пальцев, помассировал толстую шею.

— Так к чему я это? — Он обернулся он племяннику.

Рихард молчал, составляя в голове мозаику, потом, почти увидев более ясную картину, предположил:

— М-м, тот металл ещё у них, там, за морем? А мы, кто может его обработать, ещё здесь?

— Дальше, — в голосе дяди слышались нетерпение и удовлетворение.

— Дальше… Дальше… М-м, — Рихард снова посмотрел на вход в пещеру, — Может, тот мальчик, принц… Как его там…

— Август-Аберес четвёртый, Рихард. Советую запомнить, — поднял указательный палец Маджер.

— Да, он, — закивал мальчик, — может, он живёт там, где есть этот металл. А мы должны были отправиться с ним, чтобы его обработать? Вроде, так на суде говорили…