Рихард Феникс. Море. Книга 3

Тонкие пальцы коснулись персика, катнули его по столу, ловя то зелёные блики витража, то голубые и розовые. Олли взяла плод в ладони, поднесла к лицу и вдохнула терпкий сладкий запах. И сразу в памяти возникли события давно минувших дней…

* * *

Она вспомнила себя девчонкой. Ей только-только стукнуло десять — возраст, когда пора девочке определиться, кем она будет — воином или матерью. И выбор уже был сделан. «Я стану воином, как братья мои. И ничего не изменит моего решения! Пусть матерями станут другие. Я же буду отважным воином!»

Острый нож в форме полумесяца, выкованный ещё предками отца, висел под потолком между комнатами братьев, и маленькая Олли часто ходила смотреть на него. Останавливалась, запрокидывала голову и замирала на несколько минут, с восторгом и трепетом представляя, как через два года голубоватое лезвие вспорет тонкую белую кожу на левой руке, вычерчивая ритуальные перья Феникса.

В двухдневный пост перед полнолунием дочь главы гуляла по деревне, не находя себе места. Было голодно, но таковы порядки для девочек, которые хотели стать воинами. Целых два года длились для девочек эти посты, в отличие от мальчишеских — всего пять дней и прямо перед инициацией. Старейшина Дома Матерей говорила, что мужчины слабее женщин, потому и страдать им так не приходится. И юные воительницы задирали носы, с детства чувствуя свою важность и исключительность. И вот, переполненная грёзами о будущем, Олли встретила на небольшой площади перед столовой знакомых: две сестры, старше и младше её, дразнили мальчишку.

— Головастик! — кричала старшая Райка.

Олли с завистью смотрела на перьевидные шрамы на её левой руке и представляла свои, только красивее и лучше.

— Одиночка! — фыркала младшая Регина, краснея и бросая на мальчишку Альха застенчивые взгляды. Тот молчал, пряча глаза, топтался на месте, но не уходил, большая голова на тонкой шее дёргалась от каждой подначки, розовели на просвет оттопыренные уши.

Олли подошла к ребятам, оглядывая их с чувством превосходства: всё же она — дочка главы, не чета простым деревенским. Ей и самой хотелось уколоть мальчишку, ведь нельзя же быть таким рохлей! Замерла, кусая губы, подбирая слова, как вдруг позади раздались шаги и длинная тень упала на всех четверых.

Взрослый Феникс, даже старше брата Маджера, стоял и глядел на детей, скрестив на груди руки. Олли видела его издали и раньше, но никогда не рассматривала. А тут, когда сердце замирало от грядущей инициации и чувства были обострены от голода, она увидела этого мужчину так близко и совершенно ясно.

Она знала, что он был не женат, но волосы, почти чёрные, волнистые, обрезаны, как у семейных, довольно коротко; одежда совсем городская, необычная, через голову перевешана торба; узкие перьевидные шрамы до кончиков пальцев левой руки, что слегка сжимала крупный персик, так и притягивали взгляд; красивое, открытое лицо с тёмными, как ночь, глазами. Мужчина со спокойной улыбкой смотрел на детей, но будто бы сквозь них и, кажется, не собирался уходить.

Олли сглотнула. Пустой живот просил еды или воды. Братья всё обещали, но так и не принесли за прошедшее лето ни одного персика для любимой младшей сестрёнки. А тут такой соблазн.

— Возьми.

Синие глаза девочки сморгнули слёзы обиды. Лицо, уже скуксившееся от предстоящих рыданий, разгладилось и озарилось улыбкой, на щеках проступили ямочки. Мужчина опустился на корточки перед Олли, протягивая ей персик.

— Возьми, — повторил, — ты же хочешь.

— Я тоже хочу! — Раззадоренная Райка подскочила, почти цапнула угощение, но Олли заслонила его. Рыжая девчонка-воительница налетела на неё, едва не сбила с ног, зашипела и отскочила, потирая ушибленный подбородок. Олли схватилась за плечо.

— Больно? — участливо спросил мужчина. Взгляд его, казалось бы всё время направленный сквозь ребятню, сфокусировался на лице Олли, потеплел, в уголках глаз появились тонкие морщинки.

Девочка мотнула головой, сделала шаг навстречу и обхватила маленькими ладошками большую тёплую руку, держащую персик.

— Как ваше имя? — спросила она и услышала за спиной смешки девочек.

— А я знаю, — пробубнил Альх и вскрикнул, когда рыжие сёстры накинулись на него с кулаками.

— Нолан. А ты, верно, Олли, дочка Гурджега?

— Да, — она кивнула, в ладони опустился крупный сочный плод в ямках от пальцев.

— Приятного аппетита.

Мужчина встал и, не оглядываясь, пошёл дальше по улице. Олли хотела остановить его, поговорить, но не смогла. Сердце рвалось из груди.

— Отдай! — Райка вновь оказалась рядом.

— Нет! Не отдам! А если будете обижать этого мальчика, я всё папе расскажу, и он вас накажет! — пригрозила Олли и, прижимая к груди лакомство, будто сокровище, отправилась домой.

— Я не буду воином. Я буду матерью! — заявила Олли отцу с порога. Тот почесал бороду и пожал плечами.

— Любое твоё решение верное, моя радость, — пробасил Гурджег. — Но ты ведь знаешь: чтобы отказаться от инициации, девочка должна найти себе жениха. Лишь так можно подтвердить свои намерения перед племенем и богом.