Рихард Феникс. Остров. Книга 2

Парень поставил графин на стол, достал свечу, зажёг от спички, застыл, глядя на огонь, потирая щёку. Вина подмяла Чиёна под себя и вновь нанесла удар.

Дверь скрипнула, кого-то впуская. Тень вздрогнул и обернулся. На пороге стоял Мару. И видок у него был так себе. Горец едва держался на ногах, шатался и горбился. Совсем не таким представал он в мыслях Чиёна. От этой неправильности всё в душе переворачивалось, и в животе будто раскрылся холодный цветок, чьи острые лепестки перемалывали внутренности.

— Я же обещал вернуться, пирожочек… — бесцветным голосом произнёс Мару, плечом закрывая дверь.

— Где тебя носило? — ахнул Бэн, тяжело приподнялся и без сил рухнул обратно.

Вошедший вяло отмахнулся. Чиён, огорошенный его видом, приблизился, предложил:

— Может, ты сходишь помоешься? От тебя плохо пахнет… — и мысленно дал себе оплеуху за грубые слова.

Горец поднял на него расфокусированный взгляд. Золотые глаза казались тусклыми, мёртвыми. Косички, некогда уложенные на голове наподобие птичьего гнезда, сейчас были рассыпаны по плечам. Помятый зелёный шарф плотно заматывал шею и нижнюю половину лица.

— Замечательное предложение, — прохрипел Мару, сползая по стене на пол. — Только чуть попозже.

Его измождённый вид, равнодушные слова, интонации совсем без эмоций причиняли Чиёну боль, будто в руках разбилась на сотню осколков любимая чашка, ошпарив кипятком. Сочувствие… Оно поднялось нежно и трепетно из глубины души, оно подталкивало помочь горцу, но было в том нечто запретное, грязное, обо что не хотелось мараться. Внутренняя тьма накрыла всё светлое и пришло отвращение. Но всё же щека болела, и потребность хоть как-то выгородить себя, помочь кому-то не оставляла Тень. Он приблизился к Мару, подал руку, решительно сказал:

— Давай, поднимайся. Отведу тебя в баню. Помою, если надо. Не будешь же ты вонять тут всю ночь? Ну же!

Мару сполз ещё ниже, запрокинул голову, глаза закатились, с редким дыханием высыпались слова:

— Отстань. Отойди от меня. Не трогай. Не твоё дело.

Чиён до крови закусил губу, не ожидая такого упрямства, нагнулся, взял лежащую на колене безвольную руку Мару, потянул. Тот дёрнулся, зашипел, зло бросил — хоть какая-то эмоция:

— Не трогай меня, щенок!

— Да что ты как?.. — Чиён поднял другую руку, попытался поставить строптивца на ноги, но тот пихнул его ногой в живот неожиданно резко.

От удара потемнело в глазах, Тень отпустил горца, согнулся пополам, хватая ртом воздух и…

Гнев. Гнев пришёл внезапно. Он был будто муха, бьющаяся между стёкол и ставней: ударилась в одно, отскочила в другое, и снова, снова, снова… Удар по лицу от Бэна был заслужен — Чиён знал это: позволил забрать самого младшего из них, предводителя, милого мальчика, которому ещё только предстоит познать все печали и радости жизни. Но обида от оплеухи осталась. Она оттолкнулась от него и полетела в Мару. Его поведение корёжило: слова, удар — за что, почему⁈ Тень ведь просто хотел помочь!

Чиён схватил горца за грудки, вздёрнул вверх, впечатал в стену. И ещё разок. Посильнее. Замахнулся, стиснув кулак.

— Бей, — чуть слышно сказал Мару, поднял голову навстречу удару, закрыл глаза.

И Чиён врезал. Костяшки взорвались болью от соприкосновения со стеной рядом с головой Мару.

— Какого⁈ Да что с тобой не так? — крикнул Чиён в лицо горца.

Тело, лёгкое и податливое, стремилось упасть. Тонкие ткани многослойной одежды трещали под побелевшими пальцами, шарф сполз с лица, открывая опухшие потрескавшиеся губы. Тень хотел кричать и бить, да так, чтобы золото глаз померкло навеки — за что эта грязная тварь отвергла его помощь, почему? Чиён легко удерживал Мару одной рукой, даже не ожидая в себе такой силы, притянул к себе и вновь швархнул об стену. Косички смягчили удар, но в груди горца что-то булькнуло, лицо посерело. Тень с презрением разжал пальцы, но тут же схватил, когда Мару начал падать. Рука сомкнулась на горле выше шарфа, крепче, сильнее — закрыть навсегда золотые глаза. Пальцы впивались в шею, слишком тонкую для восемнадцатилетнего парня.

Голос за спиной не был слышен за стуком крови в ушах.

Мару захрипел, забил пятками в стену, серое лицо покрыл пот, ресницы дрожали, последние попытки вдохнуть были тщетны. «Больнее! Больнее! Нужно сделать больнее! Я хочу его бить и унижать, издеваться, ставить подножки, как тогда, в пещере, пока не издохнет! Я хочу тебя растерзать!» Замах, удар — вскользь по скуле и никакого сопротивления! «Так не честно! Он должен молить оставить его в живых! Он должен ползать у моих ног, умоляя помиловать!» Замах…

— Хватит!

Тяжёлая рука Бэна хлопнула Чиёна по плечу. Тот отшатнулся, выпустил безвольную добычу. И толстяк внезапно ловко подхватил горца под колени и плечи, поднял и вынес из комнаты. Вскоре стукнула дверь в баню в конце коридора и всё стихло.

Чиён тяжело дышал. Огляделся. Арбалет, привязанный к сумке, манил. Так хотелось взять его и…

— Что? Что со мной? Я схожу с ума…