Рихард Феникс. Остров. Книга 2

— У себя дома. Где ж ещё?

— А если её там нет?

— А я ей пастух, чтобы пасти?

— Я тебя понял. Спасибо за беседу, Симон. Я выясню, где Тавир.

— Не выясню, а приведу его сюда!

Нолан круто развернулся и пошёл прочь. Только сейчас он понял, что всё время крепко сжимал в пальцах ключ от дома Урмё. Но сегодня стоило остаться в деревне, отдохнуть, поутру поговорить с Педро, снова с Маджером и спуститься к аудиенции с двенадцатым советником, у которого находилась Шермида. Мужчина потёр лоб, ругнулся: бородка ключа оцарапала кожу.

Нолан и представить не мог, что Ри, его маленький сын Рихард — ведь в племени было не принято давать одно имя, пока прежний носитель не умрёт, другому человеку — пытался подружиться с Тавиром. В деревне было достаточно детей, но эти двое так и не смогли выбрать себе близких, партнёров по играм. А может, дети в деревне все одиноки? И не только в деревне. Как много детей в целом мире не могут себе найти друга? Хотя бы не на всю жизнь, до выроста. Ведь даже сам Нолан, окружённый в детстве и юности толпами поклонниц, друзей не имел. Первым, кого он мог бы назвать таковым, оказался человек — Урмё Эрштах.

Феникс думал, что был подле сына неотступно, что знал о нём всё. Но вот открылись новые фрагменты жизни, пролили свет на многое, ослепляя, не давая увидеть других тёмных пятен. «Погнался за белкой? Как бы не так. Да и его ссадины тогда. А я думал… Да, точно, после этого Ри перестал проситься гулять в одиночку, стал рисовать… А я был слеп. Курица-наседка в своих мыслях, а на деле — кукушка!» — корил себя Нолан по пути домой.

Стылая келья обняла уставшего Феникса, приняла, убаюкала. Но место, что считалось раньше домом, наполненным детским родным голосом, сейчас казалось чуждым, не сулящим ничего, кроме одиночества.

* * *

Чиён

В первый раз он проснулся на рассвете, когда уходил Бэн, когда мир за плотно закрытыми ставнями только готовился к новому дню. Во второй раз с гудящей от пересыпа головой он очнулся после обеда. И сразу давешняя ярость, беспричинная, жестокая, пришла к Чиёну, стоило тому взглянуть на соседнюю кровать. Там, едва видный в ворохе одеял, спал Мару.

Чиён поборол себя. Не зная причин своей ненависти и желания навредить именно этому человеку, он собрался, взял арбалет и вышел. Хотелось сражаться, размять затёкшее тело, сменить обстановку. А вернуться в ночлежку — пока нет. Чем дольше не было Рихарда, того, кто пожелал его спасти, тем меньше было причин оставаться с остальными.

Ноги принесли парня к дому Серого Сола, справа от того нависали островерхие горы, слева открывался вид на пирсы и набережную, на далёкий белокаменный маяк.

— Живее всех живых, глядите на него! — ухмыльнулась коротко стриженная женщина в дверях дома.

В этот прохладный весенний день она, одетая в короткую нагрудную повязку, обрезанные под ягодицы штаны и босая, представляла собой весьма вызывающее зрелище. Увидев её, Чиён растерял ярость, взамен пришло смущение и, в чём парень стыдился себе признаться, желание. Желание обладать или отдаться. Он помотал головой, прогоняя ненужные мысли. Женщина, широко, по-мужски, раздвинув длинные ноги, сидела на крыльце дома, куря длинную трубку.

— Чего тебе, малыш? Поглазеть пришёл или отблагодарить за спасение? Если первое — пошёл вон. Если второе — я принимаю звонкой монетой.

— Сестра, не пугай ребёнка, — громыхнул мужчина, появившийся из-за дома. Чиён вдруг подумал, что если и есть боги морские, то это один из них: ослепительно прекрасный, ладный, мужественный. — Как я вижу, тебе уже лучше. Если снова в воду полезешь, хоть предупреди, где тебя спасать. А то, не ровён час, утонешь.

Чиён покраснел, даже недавно полученный шрам зазудел от смущения.

— Нет, я не за этим. Но… Вы могли бы научить меня плавать?

— А чего там уметь? — Женщина сощурилась на бескрайние воды и гибко, по-кошачьи подобрав под себя ноги, встала. — Пойдём, покажу.

Она внезапно оказалась рядом, взяла прохладными пальцами Чиёна за подбородок, заглянула в глаза и выпустила в лицо облако дыма. Нечто, сдерживаемое и так с трудом, пронзило парня от пят до макушки, и мысли со свистом улетучились.

— Я к вам попозже присоединюсь, — помахал от двери удаляющимся «Морской бог», — надо по дому помочь, пока дедуля спит.

— Течение уже изменилось, но мы пойдём с тобой в укромное местечко, где неглубоко, и где ты сможешь ошибаться без риска для жизни. Да и солнышко туда почти не попадает, вредное для вас, Теней, — мурлыкнула женщина, скользнула рукой под низкий капюшон парня, положила ладонь на затылок, зарылась пальцами в распущенные волосы. А Чиён был и рад. Рад, пока не узнал, как она беспощадна в тренировках по плаванию.

* * *

Рихард

Великан заверил, что от этой рыбы за несколько дней они не ослепнут и даже не подхватят странный недуг, который особо лютовал в северном море лет пять-шесть назад. Поэтому с утра снова всучил гостям целый щит ароматного варева и две ложки. Казалось, Лукреции вчера стало заметно лучше, но сегодня вновь горячечный бред напал на неё. Делать было нечего, только ждать. И Феникс отправился гулять по форту великана.