Рихард Феникс. Остров. Книга 2

— А, это⁈ Дословно: «Вокруг тебя вижу серый, зелёный, красный, белый, синий. И глаза глядят на тебя из толпы, особенные глаза. И в них сама ты особенная, будто лучше, мудрее, красивее. Тот, кто ровня тебя, станет твоим. Только возьми». Ну… Город у вас в той части, где встретились, весь серый какой-то, особенно стены, хмурые, неприятные. За ними лес зелёный, красные горы со снежными шапками, да и погода стояла ясная. А ровня… Думаю потому, что мы с тобой почти одного роста. Хотя, я немного выше.

— Я не буду смеяться, но это гадание звучит весьма…

— Глупо, я знаю! Но… — Лукреция покраснела и посмотрела в глаза, добавила: — Мы встретились там, а теперь здесь, вместе. Мне кажется, есть в этом что-то…

— … притянутое за уши, — фыркнул Рихард и тоже покраснел.

— Да ну тебя! Я хотела сказать «судьбоносное»! — Чародейка рассмеялась, легонько стукнула его в плечо и тут же перехватила за локоть, разворачивая к себе распоротый ещё на корабле рукав. — Не мне одной нужна новая одежда. Пойдём поищем что-нибудь.

Они направились в комнату. Сколько не копались в ворохе одежды, Лукреция лишь на всё отнекивалась. А потом наткнулась на швейный набор в расписном сундучке, отрезала кусок белой парусины, прихватила рулон чёрного бархата и углубилась в шитьё. Рихарду стало скучно. Он хотел так о многом поговорить с девушкой, но та его будто не слышала. Оставалось только наблюдать, как ловко тонкие девичьи руки справлялись с иголкой и тканью.

— Я же всех наших ребят из театра обшивала, мне не сложно, — закончив, сказала Лукреция.

Рихард в это время представлял себя капитаном большого судна, который, стоя на пушке, командовал «Пли!» и потрясал саблей, что в воображении была вовсе не ржавой, а вполне себе сверкающей и гладкой. Девушка рассмеялась.

— Подойди, мой герой. Я сниму мерки и сделаю тебе куртку взамен этой.

Рихарда удивило это обращение. Он почувствовал, как вспыхнули щёки, по спине побежали мурашки. Стараясь не надумывать лишнего, мальчик спрыгнул с пушки, бросил саблю на гобелен с морским сражением и направился к девушке. А та уже переодевалась, отступив в тёмный угол.

Сотворённая ей одежда была странного покроя, непривычного, даже для свободного в стилях Лагенфорда. Да, Рихард уже видел штаны на женщинах, но на Фениксах же, на воительницах! Но никак не на Чародейке, чей род был славен скрывающими всё накидками и масками. Но и без этого Лукреция не обошлась: отрез ткани цвета морской воды стал отличным плащом.

— Как тебе? — девушка закружилась, раскинув руки, светлая коса красиво летела за спиной, белая одежда с чёрными вставками определённо шла Чародейке.

— Необычно, — ответил мальчик и подумал, что если бы на его месте оказался Бэн, то повторял бы до хрипоты: «Красивая! Какая же она красивая!». И вновь захотелось поскорее оказаться в Макавари.

Лукреция поклонилась, будто со сцены, подобрала с пола длинную длинную толстую нить и велела мальчику скинуть куртку. Он засмущался, с трудом выпутался из верхней одежды и вздрогнул, когда холодные пальчики легли сзади на шею.

— Не дёргайся, я сниму мерки, — шепнула девушка.

Её руки порхали, обмеривая его, на нитке появлялись узелки. Рихард закрыл глаза. Ему было хорошо. Почти всю ночь Лукреция проспала у него на плече, и это было так удивительно, странно, неправильно, но очень-очень тепло и уютно. А сейчас, погрузившись в воспоминания, он даже не заметил, как она отошла и принялась шуршать тканями.

— Всё, можешь опустить руки, — рассмеялась девушка, и мальчик, засмущавшись, вновь схватился за саблю и залез на пушку, но играть быстро наскучило, поэтому он тихо-тихо сидел и смотрел на Чародейку.

Когда стемнело, ребята вместе с шитьём перебрались к огню. Лукреция морщилась, отворачивалась, кусала губы, но шила. Рихард предложил оставить всё на утро, но девушка отказалась:

— Нам надо возвращаться. Мне уже гораздо лучше. Не следует терять время здесь. Ты разве не соскучился по большой земле, по спутникам, оставшимся в Макавари?

— Всё так! Но я же вижу: огонь неприятен тебе. А почему? Почему ты его боишься?

— Однажды я тебе это обязательно расскажу, но не сейчас. А, кстати, куда делся великан?

Рихард вскочил. Охора не было. Горел огонь, шумело за стенами море, под потолком кружили чайки, но великан куда-то пропал. Как и котёл с длинной ложкой, и щит. Лишь вещи, выгруженные из лодки, лежали неподалёку.

— Может, его никогда и не было? — прошептала Лукреция, исподлобья глядя на мальчика. Тот отшатнулся. Сердце сделало кульбит, волосы встали дыбом.

— Не пугай меня так! Ты же сама его видела! Да он такой огромный, что точно настоящий!

— Именно! — Девушка подняла ножницы, взглянула между лезвий на огонь. — Он такой большой, что не может перемещаться бесшумно. Но ведь мы ничего не слышали. Я — точно нет. А ты?

Рихард потряс головой. Озноб прошёл по телу. Тьма за границами света сгущалась.

Щёлк! Лезвия ножниц сомкнулись, и Лукреция залилась звонким смехом.

— Он просто ушёл. Я видела это. А ты поверил!