Рики Макарони и Наследники Врагов

— А это возможно? — спросила она с искренним любопытством. — Ты ведь сам говорил, что нет, хотя есть какой-то способ.

— Я сейчас не о том! Понимаешь, как я понял, что он меня убивает?! — Рики продолжал, не особо следя за логикой изложения. — Но только теперь знаю, откуда я это понял. Я снова почувствовал это — как будто меня ударили током. Я ведь уже несколько раз мог погибнуть, я тебе говорил! И каждый раз — под водой, когда пил зелье, когда в меня проклятие попало, а я не успел Щит применить — возникало это ощущение.

— Это и есть ощущение смерти в твоем понимании, — кивнула Дан.

— Да. И в тот раз тоже, чувство, что весь горю и меня словно щекочет, но это больно, — продолжал Рики. — А потом, когда ты пришла, была очень мощная вспышка. Я как будто воскрес, вспомнил, что у меня вообще-то есть принципы и все такое.

— Так может быть, это он умер, а вовсе не ты, — предположила Дан.

— Это было бы слишком хорошо, — ответил Рики пессимистично.

— Чудеса бывают, — философски изрекла Дан.

Рики помотал головой и встал на одно колено, подзывая собаку.

— Бывают, но даже они не решают всех проблем, — ответил он.

Рики все чаще ловил себя на том, что задумывается о вещах, которые его совершенно не касаются. Однако память Назойлика исправно функционировала, и благодаря этому юноша не мог не удивляться некоторым обстоятельствам, которые к моменту его поступления в «Хогвартс» сложились так, а не иначе. Не исключено, впрочем, что Лорд многого не знал о противной стороне, и все же было удивительно, например, как возможно, что Поттер, став попечителем школы, оставил Снейпа на старых позициях. Оно понятно, что слизеринский завуч был отменным зельеваром, в итоге выяснилось, что он всегда оставался верным союзником Дамблдора, и пересекались они с дядей Гарри после школы редко, но все равно, с точки зрения Рики, герой волшебного мира профессора Снейпа терпел с трудом. Тот тоже явно не хотел зависеть от Поттера, и потому, наверное, держался с ним обычно нарочито вежливо и ехидно, всячески подчеркивая, что он является учителем героя, не наоборот. Кроме того, было совершенно очевидно, что Северус Снейп, покинув «Хогвартс», без проблем найдет себе другую работу. Конечно, в школе его держала привязанность к «Слизерину», и все же… Скорее всего, причиной, вынуждающей сотрудничать двух столь разных и неприятных друг другу колдунов, был некий ученик по фамилии Макарони. Снейп был не из тех, кто выпустит из поля зрения столь сомнительную персону, а Поттер, он, конечно же, по временам сомневался, но слишком удобно было поручать Рики Снейпу и Дамблдору на большую часть года.

Подобные рассуждения вызывали у Рики нездоровое оживление, как у старых сплетниц. Он мог сравнить, годы спустя, чем были и чем стали многие колдуны и ведьмы. Тот же Поттер, очевидно, добился того, о чем мечтал. Мальчик–сирота остался далеко в прошлом; Гарри распоряжался сам собой, достиг почета и уважения, жил спокойно, если не считать проблем, вызываемых патологически неумирающим крестником. Поттер, наверное, всегда боялся, что в нем, Рики, пробудится когда-нибудь Темный лорд, однако это не помешало дяде Гарри наладить собственную жизнь, завести семью.

Рики поморщился при мысли о том, что в этом году ему посчастливится видеть в школе Джеймса Поттера. Он надеялся, что заботливый крестный не станет просить родного сына за ним приглядывать. Кроме того, он, как слизеринец, не первый год учащийся в «Хогвартсе», вдруг задумался, какая сенсация предстоит в этом году. Колледж, куда попадет Джеймс, скорее всего, возгордится до небес. Естественно, захочет получить первенство в квиддиче и в Кубке школы, и будет стараться изо всех сил. Много шансов, что этим колледжем будет «Гриффиндор». И все вместе предположения означали, во–первых, обострение отношений между колледжами, во–вторых, то, что ситуация сложится не в пользу родного «Слизерина».

В сознании Рики неожиданно всплыла строчка из письма от Артура Уизли, и он удивился, что, оказывается, что-то помнит из этих писем, которыми его заваливали. Артур предупреждал, что, кроме Джеймса, в этом году придется иметь дело также с его кузиной Гермионой, старшей дочкой прославленного аврора Рональда Уизли. Ближайший друг дядюшки Гарри также был потомственным гриффиндорцем, и существовала вероятность, что мисс Уизли также пойдет по стопам отца. Потенциальное гриффиндорское пополнение вызвало в душе Рики смутную тревогу, и он не мог разобраться, в чем дело. «Наверное, в том, что это — дети знакомых колдунов, которые наблюдают за мной», — решил он, и, хотя тревога не проходила, все же вскоре «знакомые колдуны» напомнили о себе.

Неожиданно позвонил дядя Гарри, и предупредил, что будет к чаю.

— Давно пора, — сурово заметила миссис Дуглас. — А то свалил все на меня. Хитрый какой!