Рикошетом в сердце

— Как нет? Это же розы… Пиф! Пиф! Не смей! Плохой мальчик.

— Попросил срезать, думал, вдруг сам по морде этим веником схлопочу. Вот же бешеный…

— Правильно думал, умник, — пробормотала девушка сквозь зубы, не отрываясь от спасения незваного гостя.

Оторвать Пифа от Глеба удалось только вместе с куском тех самых моднявых джинсов. Прицепив пса на цепь, девушка вернулась к незадачливому нарушителю границ.

— Это мне? — Спросила Оксана, кивнув на остатки букета, которые он все еще судорожно сжимал в руках.

— Теперь уже нет, — ответил Глеб, быстро спрятав несчастные цветы за спину.

— Ты живой?

— Сумасшедшая собака. Как ты ее не боишься? — Глеба до сих пор немного потряхивало — его раньше никогда не кусали собаки. Это было не так страшно, как казалось, но все же приятного мало.

— А какой она должна быть? Хозяин ее предал и бросил, у животного, может быть, моральная травма с детства. Так что, не смей говорить плохо о Пифе, и если с тобой все в порядке, можешь идти.

— И как ты себе это представляешь? Твой Баскервиллей мне штаны порвал, знаешь, сколько они стоят?

— Я тебя сюда не звала. Ты сам приперся. Калитка была заперта, потому что Пиф гулял во дворе, зачем ты через забор полез?

— Давай поговорим. Мне из-за этого теперь придется ставить уколы от бешенства, может, пустишь меня домой?

— Пиф привит, не волнуйся. Уходи, нам разговаривать не о чем.

— Да? — Глеб разозлился. — Как же не о чем? Может, о твоем новом хахале поговорим?

— О каком еще? — Девушка зябко поежилась — на улице было свежо, и она замерзла.

— А у тебя их много?

— Много. Не меньше, чем у тебя подружек. Все, пошел отсюда, а то я Пифа отцеплю.

— Зачем же ты тогда мне говорила, что любишь, если так быстро нашла себе кого-то…

Оксана, ничего не ответив, развернулась и ушла. Глеб понял, что опять все испортил, ругнулся вполголоса от досады и запустил испорченный букет в сторону Пифа, на что пес отозвался заливистым лаем.

Глеб вернулся домой. По дороге он злился на себя за то, что опять сорвался и наговорил Оксане лишнего. А еще, глядя на большую дыру на джинсах, которую старательно прикрывал в электричке от попутчиков, он думал о том, что сделает с собакой, когда помирится с девушкой.

«Кастрирую… Или налысо побрею… Такие штаны испортил, сволочь мохнатая».

А промерзшая до косточек Оксана, вернувшись домой, залезла с головой под пуховое одеяло, чтобы хоть немного согреться и унять дрожь. Ее до сих пор колотило — надо было все-таки набросить на плечи что-нибудь, а не выскакивать из дома в одной майке.

Как же он ее нашел? И зачем нашел? И откуда знает о Юре? Ведь он наверняка имел в виду именно его. Или он пошел ва-банк?

Наверное, следовало все же его выслушать… Но зачем? Для себя она все уже решила- возврата к прошлому не будет. Настрадалась уже, хватит. Больше она такой дурой не будет.

За минувшие шесть месяцев Оксана много думала, размышляла и, к сожалению, была вынуждена признать, что виновата в случившемся не меньше Глеба. Не хотела замечать очевидного, слушала только себя и полностью игнорировала здравый смысл. Ведь если тебя обманули, а потом и вовсе прямым текстом заявили, что на совместное будущее рассчитывать не стоит, нелепо надеяться на продолжение и мечтать о неземном счастье. Сейчас Оксане было очень стыдно за свою глупость и доверчивость.

Помимо прочего, Глеб ведь женат. Она по опыту знала, что связь с несвободным мужчиной ни к чему хорошему не приведет, а делить любимого с кем-то еще очень больно.

К тому же, разве не он однажды упрекнул ее в безалаберности? И разве она не хотела доказать обратное? Вот и докажет. Она теперь серьезная девушка, и неперспективные отношения ее больше не интересуют.

Она почти забыла его, разве не так? Скоро он снова уедет, и жизнь вернется в свое прежнее русло.

Немного отогревшись девушка провалилась в сон.

Через несколько дней Глеб опять приехал к Оксане. Стоя у калитки, за которой снова лаял Пиф, он размышлял, стоит ли пожертвовать еще одними штанами, чтобы добиться разговора с девушкой. Калитка открылась, но вышла не Оксана, а сухонькая старушка.

— Вы к кому? — пожилая женщина с интересом посмотрела на него.

— Я могу увидеть Оксану?

— Не сегодня. А вы, собственно, кто будете?

— Я ее друг… Руслан. — Выпалил почему-то Глеб, не дав себе времени подумать. Он подозревал, что узнай эта старушка, как его зовут на самом деле, о разговоре можно будет забыть. — А вы ведь ее бабушка? Простите, не помню Вашего имени отчества, но Оксана о Вас часто рассказывала. Могу я увидеться с вашей внучкой? Мы давно не общались, до нее невозможно дозвониться, а у меня важные новости.

Работая на тестя, он научился врать не краснея.

— Оксана приболела…

— Значит, я, тем более, должен ее увидеть… Я, если честно, устал и замерз. Если вы меня напоите чаем и позволите подождать следующую электричку, я буду вам очень признателен.

— Конечно, вырядился как на парад… — Старушка вздохнула и, заперев Пифа в каком-то сарае, впустила его.