Рикошетом в сердце

Войдя в дом, Глеб увидел Оксану сидящей за столом. На шее девушки красовался толстый теплый шарф, обмотанный в несколько слоев, руками она сжимала чашку, от которой шел пар.

— Глеб… — Прохрипела она и закашлялась.

— Оксана, ты заболела? — Парень подошел к ней. — Что с тобой?

— Я же сказала тебе не приходить! — Оксана отстранилась. — Что тебе нужно? Бабушка, — она повернулась к растерянной старушке, — ты зачем его сюда впустила?

— Так это Глеб! — Бабушка всплеснула руками. — Вот Ирод! Обманул меня… Деточка, он мне Русланом назвался.

— Оксана, ты мне расскажи сначала, что с тобой. У тебя кашель. Температура есть? Грудь болит? Я же врач, я помочь могу.

— Какой ты, к черту, врач? Ты продавец. — Девушка снова кашлянула.

— Оксана, тебе нельзя много разговаривать, детка. — Бабушка замахала на Глеба руками, как будто кур выгоняла из курятника. — А вы, юноша, подите прочь. И в следующий раз говорите правду.

Глеб опять вернулся домой, так ничего и не добившись. Его разъедали злость и обида. Она не хотела давать ему ни единого шанса! Он ненавидел чувство беспомощности, но никакого выхода из сложившегося положения он не видел. Словно он бился головой в закрытую дверь. Разве что воспользоваться предложением Вадима. Заманчиво, если честно… Да и еще бабушка ее, вредная старушенция… Могла бы посоветовать внучке выслушать его, а не гнать в шею.

А еще он места себе не находил от тревоги за девушку, ведь, судя по хриплому голосу и кашлю, заболела она серьезно. И лечится, скорее всего, народными средствами, и к врачу, конечно, не ходила. А вдруг пневмония? Ей обследоваться нужно, анализы сдать, сделать рентген… А она вместо этого пьет чай с малиной и думает, что это панацея от всех болезней. Вот когда они помирятся, он будет сам следить за ее здоровьем.

На следующий день, прихватив с собой пухлый пакетик с кучей средств от простуды, от ангины, от температуры, от кашля, антибиотиками, градусником, каплями от насморка и поливитаминами, Глеб, наконец, поехал к Оксане.

Потолкавшись у калитки, он дождался ее бабушку.

— Ты чего опять заявился? Сказала же тебе Оксана — не приходи больше. Свалился на нашу голову…

— Вот, — Глеб протянул ей лекарства, — это для Оксаны, возьмите. Я сейчас уеду, только вы проследите, чтоб она лечилась.

Старушка недоверчиво протянула руку к пакету, и, мельком заглянув в него, поблагодарила за заботу, потом закрыла калитку и ушла. Глеб еще некоторое время постоял на месте, надеясь на чудо, и отправился на станцию.

Серафима Петровна вернулась к внучке.

— Вот, — она протянула девушке пакет с лекарствами, — этот твой приходил. Всю аптеку тебе привез. Чего это он так расстарался, а?

— Откуда мне знать. — Оксана перебирала коробочки и расставляла их на столе. — Я не знаю, что ему нужно, правда. Не пускай его. И я, вообще, не понимаю, зачем ты это у него взяла.

— Потому что он прав, Оксана, тебе лечиться нужно. Может, пусть он тебя посмотрит, а?

— Бабуль! Кого ты слушаешь? Тоже мне, врач… Психиатр недоделанный…

— Как это?

— Ну, не работал он по специальности, вот как. — Оксана побросала в пакет лекарства и отодвинула его от себя. — Да ну его… пусть жену свою лечит.

Девушка вернулась в постель и залезла под одеяло.

Глава 20

«Я не хочу расставаться с тобою без боя, покуда тебе я снюсь…»

Так прошло две недели, в течение которых Глеб раз в два-три дня приезжал к Оксане в деревню. И каждый раз к нему выходила Серафима Петровна и сообщала, что внучка видеть его не желает. Видя его искреннее беспокойство, она рассказывала, как чувствует себя Оксана, потом он узнал, что она выздоровела, а бабушка все чаще стала задерживаться с ним у калитки. Говорили они о пустяках, избегая острых тем. Глеб с искренним и неподдельным интересом расспрашивал старушку о ее каждодневных хлопотах на огороде, и искренне удивлялся, как она со всем справляется без помощника. С каждым днем старушка становилась все белее словоохотливой и как-то раз в конце марта Серафима Петровна наконец пригласила Глеба в дом.

— Проходи, Глеб. Оксана пошла в магазин, это довольно далеко, с полчаса проходит точно. А нам с тобой поговорить нужно. Ты уже полмесяца сюда приезжаешь почти каждый день, зачем тебе это? Чего ты от Оксаны хочешь? Женатый ведь человек, не стыдно тебе?

— Но я не женат. Я не женился, я вернулся к ней. А она меня даже выслушать не хочет.

— Как это не женился?

— Я понял, что мы с невестой не подходим друг другу, и мы разошлись. — Глеб, конечно, мог бы и не оправдываться, но сейчас он чувствовал, что ему, как никогда, нужен союзник. Содействие бабули могло бы стать решающим фактором в процессе возвращения Оксаны. Но для этого нужно быть предельно честным — старушка, кажется, чертовски проницательна.

— Ох, ты бессовестный. И с деткой моей напаскудничал, и от невесты сбежал… Что ж ты за человек такой? Родителям-то, поди, как стыдно!

— Это вряд ли… — буркнул он в ответ, опустив глаза.

Глеб помолчал немного и заговорил снова.